головы. Да и сам Игнат регулярно доказывал жене обратное, балуя подарками, комплиментами и признаниями в любви.

– Николай Георгиевич! – Игнат подошел к князю Орлову. – Буду предельно честным: я не планировал приводить в дом вторую жену. В нашей семье это, скорее, исключение, чем правило. Мы однолюбы и женимся только по велению сердца. Когда я познакомился с вашей дочерью, то с первой же встречи проникся искренней симпатией. Нина редко ошибается в людях, а еще умеет притягивать к себе ярких, талантливых личностей. Так вот, Ольга – редкая жемчужина, способная сделать счастливым своего избранника. Я никогда не строил планы относительно вашей дочери. Судьба столкнула нас при трагических обстоятельствах. И знаете, что я испытал в тот момент, когда увидел ее глаза среди жуткого кровавого месива? Безумную ярость на весь мир за то, что существует зло, способное погубить столь хрупкий и удивительно нежный цветок. Еще тогда я решил, что больше никому на свете не позволю ее обидеть. Решил присматривать издалека, как за сестренкой, пока не найдется тот, кто возьмет ее защиту на себя. Оля – единственная девушка, сумевшая всколыхнуть мои чувства после того, как я обрел Лизу. Но это совершенно не та любовь, что я испытываю к супруге. Я не вправе разбивать девушке сердце и давать необоснованную надежду. Ольга еще встретит человека, для которого станет единственной и неповторимой. Искренне желаю ей обрести настоящую любовь.

– Что же, – Николай Георгиевич тяжело вздохнул, – честность я оценил. Твои слова вызывают уважение. Я был бы рад, чтобы наши семьи породнились, но, видно, не судьба. А жаль.

– Оля! – Игнат подошел к девушке, смахнул непрошенные слезинки с ее щек, после взял за руки. – Не держи на меня зла. Ты по-прежнему наш друг и желанная гостья в доме.

– Игнат Александрович, вы не оставите даже малюсенького шанса? – подруга посмотрела на брата полными слез глазами. Хотя Ольга и держалась изо всех сил, но это у нее плохо получалось. – Это ведь возможно, любить двух женщин одновременно. Так, почему вы даже не хотите попробовать?

– Потому что не хочу становиться на пути твоего счастья. Что, если ты встретишь другого мужчину и будешь при этом связана обязательствами?

– Нет, – девушка покачала головой. – Я чувствую – это навсегда. Но… простите! Я больше не потревожу вас признаниями.

– Дорогой! – к мужу неслышно подошла Елизавета. – Не отнимай у нее надежду. Пообещай, что вернешься к этому вопросу, когда Ольга вступит в брачный возраст. Или, когда меня не станет…

– Лиза! Я поклялся в храме, что буду любить только тебя, – Игнат захватил в ладони заплаканное личико жены и осыпал его поцелуями. – Хочешь, чтобы я стал клятвопреступником?

– Нет, но…

– Родная, довольно слов. Я понимаю твой порыв и ценю, как проявление наивысшей степени любви. Но союз с другой женщиной для меня неприемлем. Пусть даже она во сто крат красивее, лучше, достойнее. Ничего не могу с этим поделать, потому что давно и безнадежно люблю собственную жену.

– Нам пора. – Я подошла к Ольге и взяла ее за руку. – Мне жаль, но так принято в нашей семье. Верность клятвам, преданность семье и любимой женщине, честь – соблюдая эти правила, мы остаемся теми, кто мы есть. Ты ведь поэтому и влюбилась в Игната?

– Мне так стыдно, – прошептала Орлова. – И больно. Не знаю, как с этим справиться.

– И не нужно! Боль утихнет со временем и останется в сердце легким налетом грусти. Первая любовь часто обжигает, и поэтому мы помним о ней до глубокой старости. А стыдиться тут нечего. Разве можно стыдиться самой себя? Ни в коем случае! Теперь ты знаешь, каково это – любить, и, встретив того самого единственного, не упустишь ни единого мгновения счастья.

Глава 31

Дольше задерживаться в святилище я не видела смысла. Артемий вызвал сотрудников Управления, чтобы те дальше разбирались с логовом темников, а остальных я перенесла в столичный особняк. Оставалось разрешить главную проблему: заявить о праве князя Бельского на императорский престол и разобраться с самозванцем на площади.

– Что стало с Хо`шеном? – паладин светочей отозвал меня в сторонку, чтобы прояснить волнующий его вопрос.

Я машинально засунула руку в пространственный карман и похолодела, обнаружив артефакт на привычном месте. Я же просила избавить мир от мощного оружия и освободить души! С браслетом цесаревича это получилось – сама видела, как плененные маги ушли на перерождение. Почему же с Хо`шеном не сработало?

– «Потому что я захотел остаться, – прозвенел в голове задорный мальчишеский голос. – Я поклялся, что буду служить тебе. Как же я мог уйти?»

– Зачем? Человеческая жизнь коротка, а твоя служба будет длиться целую вечность! – Видно, сегодня такой день, что на глаза постоянно наворачиваются слезы. Егорке снова удалось растрогать меня безграничной преданностью и любовью.

– «А я и не буду один, –  ответил мальчишка. – У меня теперь новая мама и, может быть, даже папа появится, если перестанет цепляться за земные обеты. Он ведь исполнил их при жизни, чего теперь упорствует? Сам же только о Регине Андреевне и думает. Я-то всех слышу! А они без меня общаться не смогут, так что все равно будут вместе. Никуда не денутся!»

– Вот как? Ну, ты и прохвост, Егорка! Нигде не пропадешь. Я так рада, что ты есть, – улыбнулась и посмотрела на исполнившегося подозрительности Милонега. – Не переживайте, Хо`шен теперь в надежных руках.

– Я буду присматривать за вами, – паладин сверкнул глазами, как будто внутри него зажглась лампочка.

Ха, тоже мне!

Не удержалась и в ответ попросила Егорку чуть-чуть подсветить. А мальчишка взял и добавил магии на всю мощь. Бедолага Милонег зажмурился, не в силах выдержать нестерпимо яркий свет.

Ванька, который не выпускал меня из поля зрения, тут же подошел и забрал излишки магии. Он посмотрел, как светоч жмурится и утирает невольные слезы, похлопал его по плечу и с сочувствием поинтересовался:

– Что это с вами, многоуважаемый Милонег? Что вас расстроило?

– Нет, я в порядке. Прошу прощения, возникли неотложные дела, – светоч ретировался в направлении туалетной комнаты, чтобы привести себя в порядок.

– В целом – неплохой человек, да? – проводив паладина взглядом, заметил Иван. – Надо будет поощрить такое рвение в службе. Пусть несет свет людям где-нибудь в Верхоянске или Оймяконе.

– Ну, зачем так сурово? Чем тебе снежные маги не угодили? – мне стало жаль Тёмку, в вотчину которого Иван намеревался заслать надоедливого светоча. – Может, у них там зимний курорт, куда посторонним нет доступа? В империи полно других городов, где Милонегу найдется разумное применение.

– Нина, Иван, –