Охрана моя, а не его.

Он стоял, склонив голову, чтобы скрыть от Одраде выражение лица, но она и так знала, что чувствует себя Вафф очень и очень неуверенно. В этом она была твердо убеждена. Сомнения — это голодное животное, а она и так уже достаточно много колебалась, утоляя ненасытное чудовище сомнения. Он был уверен, что путешествие в Пустыню закончится для него смертью, и теперь в нем окрепла вера, что великий Бог Дзенсунни и Суфи сохранил его жизнь.

Более чем вероятно, что теперь Вафф заново оценивает свое соглашение с Бене Гессерит, поняв наконец, что вредит своему народу, Что ставит цивилизацию Тлейлаксу под страшный удар. Да, он собран и почти непроницаем, но трудно скрыть сомнения от наметанного глаза Преподобной Матери. Скоро настанет время восстанавливать его сознание в нужном для Бене Гессерит ключе, а пока пусть поварится в собственном соку.

Одраде вновь принялась рассматривать крыши зданий посольства, стараясь чем-то занять себя и потянуть время. Орден выбрал именно это место, потому что здесь, в северо-восточном районе столицы, шло интенсивное строительство, преобразившее лицо этой части города.

Можно было построить посольство по своему вкусу и сообразно своим целям. Древние дома, к которым можно было легко подойти пешком или подъехать на экипаже по широким подъездным дорожкам, были снесены и заменены новыми.

Все было сделано в духе нового времени.

Новые здания располагались гораздо ближе к широким зеленым проспектам, вдоль которых росли большие деревья, поглощавшие неимоверное количество воды. На крышах некоторых домов были оборудованы посадочные площадки для орнитоптеров. К подъездам вели узкие пешеходные дорожки, а двери лифтовых шахт были снабжены монетоприемниками, замками и ладонными идентификаторами. Излучающие энергию лифтовые шахты, выполненные из тонированного стекла, окрашивались в темный цвет, чтобы уменьшить излучение. Эти темные шахты резко выделялись на фоне серых стен и светлых окон. Люди, видневшиеся в прозрачных кабинах, перемещавшиеся вверх и вниз по кишкам шахт, производили впечатление нечистоты, кричащего диссонанса между живым несовершенством и механической безупречностью.

Все во имя модернизации.

Вафф откашлялся, подав признаки жизни.

Одраде не обернулась. Две Сестры-охранницы понимали ее игру и не говорили ни слова. Нарастающая нервозность Ваффа была верным признаком того, что все идет хорошо.

Вид, открывающийся из окна, служил еще одним тревожным свидетельством тех событий, которые происходили на этой беспокойной планете. Одраде припомнила, что Туэк всегда выступал против модернизации своего города. Он постоянно настаивал на том, что Кин должен сохранить свое историческое лицо. Этот спор продолжал и лицедел, заменивший Верховного Священника.

Этот лицедел вообще был похож на старого Туэка как две капли воды. Интересно, думают ли лицеделы сами или просто выполняют волю своих хозяев? Бесплодны ли они, эти новые модели? Насколько отличаются лицеделы от обычных людей?

Одраде очень беспокоила возможность обмана.

Советники фальшивого Туэка, полностью введенные в курс дела, которое они сами единодушно называли «заговором Тлейлаксу», рьяно поддерживали модернизацию, открыто радуясь, что наконец-то обрели некое подобие самостоятельности. Обо всем этом Одраде ежедневно докладывал Альбертус. Его сообщения с каждым днем все больше и больше тревожили Одраде, да и покорность самого Альбертуса внушала большие опасения.

— Естественно, они вовсе не имеют в виду действительную поддержку, — говорил Альбертус.

Она могла только согласиться с этим выводом. Поведение советников говорило о том, что они пользуются широкой поддержкой среди той массы священников среднего звена, которые позволяли себе шутить по поводу истинности Разделенного Бога на субботних вечеринках… среди тех, кто был страшно доволен находкой клада в сиетче Табр.

Девяносто тысяч тонн! Это половина годового урожая Пряности со всех месторождений Ракиса. Одна треть этого количества даже при современных ценах представляет собой громадное богатство.

Как жаль, что я познакомилась с тобой, Альбертус.

Она очень хотела бы восстановить в его душе искреннего последователя, убежденного сторонника. То, что она сделала в действительности, легко угадал бы любой, кто прошел подготовку в Защитной Миссии.

Она создала пресмыкающегося лизоблюда!

Теперь не имело ни малейшего значения то, что его послушание было вызвано абсолютной верой в ее священный союз с Шианой. До сих пор Одраде не придавала особого значения тому, что учение Защитной Миссии с такой легкостью лишало людей независимости. Конечно, цель состояла именно в этом: Сделать из них бездумных последователей, выполняющих нашу волю и служащих нашим нуждам.

Слова Тирана, высеченные в пещере сиетча Табр, сделали большее, чем разожгли в Одраде страх за будущность Общины Сестер.

Я передаю вам свой страх и свое одиночество.

Сквозь тысячелетия он сумел вселить сомнение точно так же, как она сумела вселить его в Ваффа.

Вопросы Тирана запечатлелись перед ее внутренним взором, словно огненные письмена.

КТО ВАШИ СОЮЗНИКИ?

Выходит, что мы не более чем обычное тайное общество? Как мы встретим свой конец? В догматических миазмах нашего собственного творения?

Слова Тирана врезались в ее сознание. Где «благородная цель» в том, что делает Община Сестер? Одраде почти явственно слышала язвительный ответ Таразы.

Выживание, Дар! Это единственная благородная цель, стоящая перед нами. Выживание! Это знал даже Тиран!

Вероятно, это знал и Туэк. И что принесло ему это знание?

Одраде часто ловила себя на симпатиях к покойному Верховному Священнику. Туэк являл собой великолепный образчик того, что может произвести на свет тесно спаянная семья. Само его имя говорило об этом. Это имя имело форму, не изменившуюся со времен Атрейдесов. Первый известный предок этой семьи был контрабандистом, доверенным лицом первого Лето. Туэк происходил из семьи, которая хранила искреннюю верность своим корням, и часто повторял: «Есть что-то очень ценное в сохранении нашего прошлого». Этот пример не пропал даром для Преподобной Матери.

Но ты проиграл, Туэк.

Новые кварталы, которые Одраде видела из окна, были и свидетельством поражения Туэка, и подачкой новым элементам власти Ракиса, тем элементам, которые так долго питали и пестовали Сестры Бене Гессерит. Туэк рассматривал эти перемены, как предвестник тех дней, когда он станет слишком слаб политически, чтобы воспрепятствовать изменениям, которые неизбежно грядут вместе с внешней модернизацией.

Короткие выхолощенные обряды.

Новые песни в новом духе.

Изменения танцев. (Старые танцы слишком медленны и длинны!)

Кроме того, юные претенденты на высокие посты из знатных семейств все реже и реже будут самостоятельно выходить в Пустыню, чтобы принять послушание.