Эбисс много бы отдал, чтобы его рука не так тряслась– корявая закорючка, которую он изобразил, очень уж смахивала на подделку. С волнением посмотрел он на управляющего, но тот по-прежнему широко улыбался.

– Благодарю вас, сэр. А вот ваши десять тысяч долларов. Искренне рад, что вы стали нашим клиентом.

Если возникнут какие-нибудь проблемы или вопросы, буду рад помочь.

Довольно улыбаясь, Эбисс пересек площадь Таксим, не обращая внимания на невысокого человека в коричневой куртке шагах в двадцати за ним. Нащупав в кармане пиджака толстую пачку стодолларовых купюр, он пошел дальше.

Первым делом он снимет номер в отеле «Хилтон», потом пойдет по магазинам. Четыре дюжины новых рубашек, разумеется, ручной работы, дюжина модных костюмов, нижнее белье, носки, ботинки и, конечно же, новая шляпа – чтобы тоже приносила счастье. Старушка панама уже сослужила свою службу, можно было с ней без сожаления расстаться. С веселой улыбкой Эбисс нахлобучил панаму на голову первому попавшемуся мальчишке-чистильщику и побрел дальше. Ему решительно нравился Стамбул – в этом городе ничто не помешает богатому человеку чувствовать себя королем.

Заметив горящую неоновыми огнями вывеску бара, Эбисс остановился. Стаканчик ведь не помешает, подумал он. Да и потом, куда спешить? Через час отель «Хилтон» будет стоять на том же месте. Теперь, когда он стал почти миллионером, Эбисс мог никуда не спешить.

Он не обратил внимания на неприметного человека в коричневой куртке, проскользнувшего в бар вслед за ним и занявшего место возле входа.

Пробегая глазами батарею бутылок на полке, Эбисс снова вспомнил ту черноволосую синеглазую красавицу, которая принесла ему изумруд. Он был почти уверен, что она увильнет от расплаты. Впрочем, и те двадцать пять тысяч, которые он получил в качестве аванса, были для него весьма солидной суммой. Увы, они уже успели разойтись. Десять тысяч выложил он за паспорт, остальное ушло на корабли, поезда, отели… Не так-то дешево добраться инкогнито от Бангкока до Стамбула. Но теперь ему было нечего бояться – с такими деньгами он мог спокойно заниматься чем душа пожелает.

Эбисс заказал двойное виски и, опрокинув стакан в глотку, пробурчал:

– Еще один… И себе налей– я угощаю.

Бармен кивнул и привычным движением засунул в карман деньги. Он встречал на своем веку сотни таких посетителей, как этот толстяк с красным носом.

Почувствовав новый приступ, Эбисс скорчился и чертыхнулся: похоже, дела обстояли совсем худо. Не стоило ему, наверное, пить это виски… Обливаясь потом, он поплелся на улицу.

Откуда ни возьмись к нему подскочил юркий человечек в коричневой куртке.

– Вам плохо? – спросил он по-французски.

Эбисс с недоумением уставился на него, но выяснять, кто это такой и откуда ему известно, что он – француз, было некогда: новый приступ боли скрутил старого пьяницу.

– Мне нужно в больницу, – простонал Джером, опираясь на плечо незнакомца.

Свободное такси плавно затормозило возле тротуара– человек в коричневой куртке помог Эбиссу забраться в салон и, сев рядом с ним, захлопнул дверцу машины. Такси резко тронулось и, свернув за угол, понеслось в сторону моста и старого города.

Утренние газеты посвятили этому происшествию всего пять строк. В бухте Ункапани был выловлен труп мужчины. Это не был утопленник – смерть наступила от удара холодного оружия. Орудие убийства, кинжал, остался в спине жертвы. Убийство не было совершено с целью ограбления, поскольку в кармане убитого была найдена крупная сумма денег. При нем имелись также документы на имя Жоржа Джерома. Полиция начала расследование.

Вашингтон

Стоя у окна, Кэл Уоррендер смотрел на Потомак, остров Теодора Рузвельта, и потягивал кофе. Последней сенсацией было убийство Маркгейма: тело дюссельдорфского дельца было обнаружено уборщицей в его кабинете. Поскольку стало известно, что Маркгейм связан с покупкой изумруда, практически все крупные газеты посвятили этому убийству большие репортажи. Кэла интересовали две вещи: успел ли Маркгейм поведать убийце, кто поручил ему купить изумруд, и кто был этим убийцей: уж не Валентин ли Соловский?

Уоррендер поставил чашку на блюдце. Он подумал о Джини и Соловском. Кэл не получал от нее никаких известий с того самого дня в Дюссельдорфе. Снова она куда-то исчезла, не поставив его в известность, а сам он был вынужден срочно возвратиться в Вашингтон.

Он вспомнил испуганный взгляд Джини. В тот раз он убеждал девушку, что бояться нечего.

– Вам ничто не угрожает, – говорил Кэл. – Им ведь нужна не вы, а наследница Ивановых. Да и потом вы же не Мата Хари.

Увы, он ошибся. Джини Риз вела себя, как эта знаменитая шпионка. Она пошла на риск, чтобы помочь Родине. Впрочем, удивляться здесь нечему: и раньше, в подготовке материалов для своих репортажей, Джини всегда рисковала. Ему, опытному дипломату, следовало предусмотреть это и не впутывать девушку в столь сомнительное предприятие.

Уоррендер с тревогой посмотрел на свои электронные часы, как будто дата и точное время могли подсказать, где находится сейчас Джини.

Он снял телефонную трубку и позвонил к ней на службу.

– Нет ли новостей от мисс Риз? – поинтересовался он.

– Отчего же нет? – отозвались на том конце провода. – Она только что звонила. И вчера тоже.

Слава Богу, подумал Кэл. Значит, с Джини все в порядке. Она сказала продюсеру, что собирается в Вашингтон. Значит, скоро Кэл увидится с ней и обо всем расспросит. А потом, потом он попросит ее навсегда забыть об этом изумруде, о кознях КГБ, о таинственных наследниках Ивановых. Незачем очаровательной тележурналистке играть в такие опасные игры.

Улыбнувшись, Уоррендер позвонил в цветочный магазин и попросил прислать по адресу мисс Риз пару дюжин чайных роз с запиской: «Извините. С любовью, Кэл».

Он надеялся, что Джини поймет его правильно.

И снова мысли его переключились на убийство Маркгейма. Кэл включил телевизор: может быть, в выпуске новостей сообщат какие-нибудь подробности на эту тему?

Вдруг на экране мелькнуло знакомое лицо. Русский дипломат пробивался сквозь толпу репортеров и телеоператоров к зданию аэропорта Даллеса. Это был Валентин Соловский. С удивлением уставившись прямо в камеру, Валентин через мгновение резко отвернулся и попытался ускользнуть от назойливых журналистов. Как из-под земли возникло несколько дюжих мужчин в темных очках – они оттеснили толпу, освобождая дорогу для Соловского.

– Мистер Соловский! – крикнул один из журналистов, протягивая прямо под нос Валентину микрофон. – Недавно вы были на аукционе в Женеве. Что вы там делали?

Не обращая внимания на вопрос, русский дипломат шел вперед.

– Что вы можете сказать про убийство Маркгейма, сэр? – не отставал журналист, но Валентин лишь молча отстранил микрофон и пошел дальше. С недовольным видом посмотрел он на охранников, и они теснее сомкнули вокруг него ряды, не позволяя дотошным журналистам приблизиться к Соловскому. Пройдя насквозь здание аэропорта, Валентин вышел на улицу – посольской машины поблизости не было. Соловский сел в такси и уехал.