даже дракона. И раз я позволила Воронцову ощутить мою… любовь, прочувствовать то, что я способна ему дать, он не отступится.

— А ты — мой? — установила контакт с его серыми глазами. Несколько долгих секунд он молчал, и я едва заставляла себя не опускать взгляд. Он был человеком. Но человеком сильным, властным и потому опасным. И именно эти качества сближали его с диким хищником. И потому смотреть на расширившиеся темные зрачки, которые практически полностью заволокли радужку, было тяжело.

— Твой, — наконец, отозвался он, и я несмело ему улыбнулась. Кирилл первым отвел глаза — только лишь для того, чтобы обойти меня кругом и обнять со спины. Его тягу к таким объятиям я уже заметила — даже в мелочах он подбирался с самого уязвимого места. Словно наслаждался тем, что ему позволено многое и не мог этим насытиться. — Сегодня ты ночуешь у меня. И никто не посмеет нам помешать.

Звучало… многообещающе. И закономерно, что оставшуюся часть дня я не могла думать ни о чем другом. Не могла не вспоминать подробности нашей первой ночи и те чувства, что волной нахлынули на меня. Я не стала возражать Кириллу, хотя подобный напор несколько пугал меня. Я понимала, что вновь совершаю ошибку, поддаваясь воле заведомо более сильного. Но тешила себя мыслями о том, что мой отказ спровоцирует его, а раковина вновь захлопнется.

Я ступала по острию ножа и делала это осознанно.

За моей машиной мы все-таки заехали. Данил вновь пытался меня зацепить, но я принимала его ехидные замечания за похвалу, чем выводила его из себя. Кирилла попросила остаться в автомобиле. Еще при первой встрече не следовало показывать, что у меня все хорошо, — все-таки Данил искренне верил, что создает мне идеальные условия для жизни, и лучше, чем с ним, мне быть не может. Увидев же, что я не только не скучаю по нему, но и нахожусь в отношениях (а как еще он мог расценить руку Кирилла на моей талии?), он несколько… растерялся.

Но остался в своем репертуаре. Открыв багажник, увидела маленький сабвуфер и тут же недовольно повернулась к неиу. Мне не хотелось оставаться должной, и поэтому пришлось чуть задержаться, настоятельно требуя забрать акустику. Переубедить Данила не удалось, и я решила, что при первой же возможности отвезу его «подарок» во второй сервис.

— Все в порядке? — прищурился Кирилл, когда я подошла к паркетнику, крутя на пальце ключи от автомобиля. Глупая привычка, от которой мне не удавалось избавиться.

— Как сказать, — вздохнула я. — Я домой поеду, — резко сменила тему. — Сделаю несколько мелочей и сразу к тебе.

— Буду ждать, — улыбнулся Воронцов. — Только попробуй не приехать.

— И что мне за это будет? — усмехнулась я, приподнимая брови.

— Тебе это не понравится, — туманно ответил он. — Садись. Или тебе нравится дразнить своего бывшего? Он с нас глаз не сводит.

Я скривилась. Больно надо мне его дразнить. Но Кирилла все-таки послушалась. Пока ехала домой, размышляла над прозвучавшими словами. Мне, мягко говоря, не понравились угрозы — я не хотела снова чувствовать себя на поводке. И следовало, как можно скорее, обговорить этот момент. Если Воронцов не будет меня слушать и начнет настаивать на своем, придется переходить к крайним мерам — я не для этого уходила от Данила. И пусть Воронцов и рядом не стоял с Ветровым, но от этого только хуже — возможности контроля практически безграничны.

Холодный душ помог отрезвить разум и начать думать головой. Хоть мне и льстило, что Кирилл показывает мне, как сильно я ему нужна, но закрывать глаза на попытки прощупать «почву» и определить дозволенное было опасно.

Я уже вытирала волосы полотенцем и заворачивала их в тюрбан на голове, когда раздался звонок в дверь. Не поняла, кого несет? Родители вернутся только через неделю, может, Лена или Настасья? Накинула свой любимый темно — красный махровый халат и направилась в коридор. Все-таки хорошая привычка смотреть в глазок! На площадке маячил Максим.

А стоит ли вообще открывать? Как-то не хочется…

Повторный звонок не заставил ждать. Наблюдала за Державиным, отмечая, что в руках у него весьма объемный пакет, а сам он хладнокровен и спокоен. Учитывая, что он уверен в моем присутствии дома, — поразительная реакция.

Не разложи мне Кирилл поведение Максима по полочкам — не задумываясь, бы открыла. Но сейчас что-то останавливало. Может, позвонить Воронцову? И что я ему скажу? Извини, но я не приеду — у меня под дверью стоит Державин? Он тут же примчится. А вариант того, что Максим сейчас уйдет, не исключен — и как это будет выглядеть? Но предупредить, что могу задержаться, все равно стоило.

Пока ходила за телефоном в комнату, площадка опустела. Ушел! Облегченно выдохнула и со спокойной душой отправилась на кухню ставить чайник. Кириллу решила набрать перед выездом из дома — мало ли, вдруг Державин будет караулить у подъезда. Преувеличиваю, конечно, но возможны все варианты.

Я неспешно уничтожала запасы печенья, когда в дверь снова постучали. Максим вернулся? Прошло больше десяти минут, вряд ли. К тому же я выглянула из окна — оно как раз выходило на стоянку перед домом. Его машины не было.

Нет, не Максим. Соседка. Потому открыла дверь с улыбкой.

— Баб Зин, что-то случилось? — Зинаиду Григорьевну я уважала. К ней всегда можно было обратиться за помощью. Частенько в детстве я оставалась у нее, когда родителям нужно было уйти по делам.

— Кирочка, я блинчики решила замесить, а мука закончилась, — вздохнула соседка, разводя руками. — У тебя не найдется?

Спрашивать, почему Зинаида Григорьевна не сходила в магазин через дорогу, не стала. Такая взаимопомощь для нас была привычным делом. И ничего подозрительного я не увидела.

— Конечно, есть. Вы проходите, я сейчас.

Никогда нельзя недооценивать противника. Какого же было мое удивление, когда, вернувшись с кухни с пакетом муки, наткнулась на стоящего в коридоре Державина. Так и застыла, едва пакет из рук не выпустила.

Баб Зина улыбнулась.

— Не ругайтесь больше! Кирочка, ты зачем молодого человека обижаешь? Я еще тогда, когда он первый раз к тебе заходил, поняла кое — что. Но ты дурой — то не будь. Я тебя с детства знаю — девчонка ты хорошая.

— Муку надо? — выдавила из себя, не сводя глаз с усмехающегося Максима.

— Так за ней и пришла, — довольно отозвалась Зинаида Григорьевна. — Дело молодое. Милые бранятся, только тешатся. Вы на блинчики через полчасика — то заходите.

Сунула соседке пакет с мукой. Будет странно выглядеть, если я постараюсь вытолкать Максима