Теория причинности полностью дискредитирует себя в исследованиях личности. Очевидно, что в рамках любого личностного синдрома существуют иные взаимосвязи, помимо причинных. Если воспользоваться терминологией теории причинности, можно сказать, что каждая часть синдрома одновременно является причиной и следствием любой другой части и любой группы таких частей. Более того, нужно отметить, что каждая часть является также следствием и причиной целого, в состав которого входит. Столь абсурдный вывод представляется единственно возможным, если опираться исключительно на концепцию причинности. Даже если попытаться объяснить ситуацию, введя новую концепцию круговой или обратимой причинной связи, нам не удастся исчерпывающе объяснить все взаимодействия в рамках синдрома, а также отношение частей к целому.

Это не единственный недостаток теории причинности, с которым приходится сталкиваться. Существует и достаточно сложная проблема описания взаимодействия или взаимоотношений синдрома как единого целого с влияющими на него внешними факторами. Например, синдром самооценки имеет тенденцию изменяться целиком. Если попытаться избавить Джонни от заикания, занимаясь только этим и ничем другим, велика вероятность следующих результатов: 1) мы вообще ничего не добьемся, 2) удастся исправить не заикание само по себе, а полностью изменить самооценку Джонни или даже самого Джонни как индивида. Внешние воздействия обычно сказываются на всем человеке, а не только на какой — то его части.

В этой ситуации есть и другие особенности, которые не могут быть описаны в терминах теории причинности. Вот пример явления, с трудом поддающегося описанию. Образно говоря, организм (или любой синдром) «проглатывает причину, переваривает ее и выдает следствие». Когда сильный раздражитель, например пси — хотравмирующее переживание, воздействует на личность, возникают определенные последствия. Однако эти последствия практически никогда напрямую не связаны с исходным причинным переживанием. В действительности достаточно сильное переживание изменяет личность в целом. Эта изменившаяся личность отныне ведет и выражает себя иначе. Предположим, что у человека вследствие сильного переживания усилился лицевой тик. Действительно ли 10 %-ное ухудшение произошло именно вследствие психотравмирующего переживания? Если мы станем на этом настаивать, то, чтобы быть последовательными, нам придется признать, что каждый одиночный сильный раздражитель, который когда — либо воздействовал на организм, также вызывал 10 %-ное усиление тика. Каждое переживание, с которым сталкивается организм, подобно съеденной пище, переваривается и входит в состав организма. Что является причиной слов, которые я только что написал: бутерброд, съеденный за час до этого, чашка кофе, а может быть, вчерашний ужин, урок письма много лет назад или книга, которую я прочитал на прошлой неделе?

Совершенно очевидно, что всякая значимая экспрессия, например подготовка статьи на интересующую вас тему, не вызвана чем — то конкретным, это самовыражение или творение всей личности в целом, которая, в свою очередь, является продуктом и результатом всего, что с ней до этого происходило. Вполне естественно для психолога представлять себе, что раздражитель или причина постепенно поглощаются личностью в процессе приспособления, а не оказывают на организм единичное резкое воздействие. В результате мы наблюдаем не причину и следствие по отдельности, а просто новую личность (пусть даже немного обновленную).

Непригодность для психологии традиционной причинно — следственной связи проявляется также в том, что организм — не пассивный участник событий, на который воздействуют причины или раздражители; он активен и вступает в сложные взаимодействия с причиной, в том числе оказывая на нее определенное воздействие. Читатели работ по психоанализу знакомы с этим, следует лишь напомнить тот факт, что человек может не замечать раздражителя, может искажать его, перестраивать, возвращать в исходную форму в случае искажения. Мы можем искать раздражители, а можем их избегать, отбрасывать или выбирать, а в случае необходимости создавать.

Концепция причинности основывается на допущении, что мир атомистичен, сущности не связаны друг с другом, хотя они и взаимодействуют. Личность, однако, неотделима от своей экспрессии (или следствий), а также от раздражителей (или причин), поэтому хотя бы в психологии эту концепцию следует заменить другой[59]. Новая холистически — динамическая концепция не может прижиться сразу, поскольку для этого требуется перестройка всего мировоззрения, эту концепцию следует вводить шаг за шагом.

Как следует подойти к исследованию организма в целом с учетом возможности более точного анализа? Очевидно, что ответ на этот вопрос должен зависеть от природы организации данных, которые предстоит анализировать. В таком случае целесообразно будет задаться вопросом о том, как организована личность. Чтобы ответить на него точно и исчерпывающе, следует обратиться к анализу концепции синдрома.

Медицинское применение

В ходе описания сложной природы личности нам пришлось позаимствовать из медицины термин «синдром». В медицине он употребляется для обозначения комплекса симптомов, которые обычно сопутствуют друг другу, поэтому получили общее название. Таким образом, термин имеет как достоинства, так и недостатки. С одной стороны, им принято обозначать заболевания и отклонения от нормы, а не проявления здоровья. Мы не станем употреблять его в этом смысле, считая синдром общим понятием, обозначающим тип организации явлений без ссылки на «оценку» этой организации.

Далее, в медицине термин синдром часто употребляется для обозначения совокупности симптомов, без акцента на их взаимосвязи, взаимозависимости, общей организации. Естественно, мы станем использовать данный термин с учетом этих факторов. Наконец, в медицине термин употреблялся в контексте причинности. Считалось, что всякий набор симптомов (или синдром) имеет предполагаемую единственную причину. Как только удавалось обнаружить эту причину, например микроорганизм при туберкулезе, исследователи считали, что их задача выполнена, тем самым игнорируя многие важные проблемы. Примерами таких проблем могут служить следующие: 1) сравнительно низкая частота туберкулеза, если учесть высокую распространенность вызывающих его бацилл, 2) частое отсутствие многих симптомов, характерных для данного синдрома, 3) взаимозаменяемость симптомов, 4) необъяснимое и непредсказуемое течение и тяжесть заболевания у разных индивидов и т. д. Одним словом, необходимо исследовать все факторы, влияющие на развитие туберкулеза, а не только наиболее важные из них или один ключевой.