- Где? - прошептала Эльфейм, вытирая со щек слезы.

- На том месте, где стояла ее палатка. - Он печально покачал головой. - Мне кажется, что вместе с Бренной воин похоронил свое сердце.

- Мне надо было находиться рядом с ним. Он нуждался в этом.

- Ты не могла, потому что потеряла сознание. Не вини себя. Твой брат сказал правду. Он не обвиняет ни тебя, ни моих соплеменников, ни меня. Пока ты болела, он был благородным вождем.

- Фаллон, Кейр и двое других - что с ними? - спросила Эль.

- Кухулин приказал заключить Фаллон в замке Стражи, где она будет ожидать рождения ребенка, а также твоего решения о том, какое наказание ей придется понести за свое преступление. Кейр захотел остаться с ней. Керран и Невин пока здесь, залечивают раны.

Эльфейм внимательно взглянула ему в лицо.

- А безумие… Оно и вправду прошло?

- Да. - В его голосе до сих пор слышалось изумление. - Оно оставило и меня, и других. Ты исполнила Пророчество и спасла моих соплеменников. - Он нежно погладил ее щеку. - А тебя, сердце мое? Ты чувствуешь на себе его тяжесть?

Эльфейм прислушалась к себе и ощутила в самой глубине темную рябь, словно дуновение по озерной глади.

- Оно там, во мне. Я чувствую его присутствие. Безумие побеждено, но я не думаю, что оно замолчало навеки. Эпона пообещала, что я выиграю сражение с ним, но предупредила, что мне всегда придется быть бдительной, чтобы остаться победительницей.

Эль вздрогнула.

- Нет другой возможности - только победа, - страстно проговорил Лохлан. - Вместе мы не позволим ему завоевать тебя.

Яркая сила его любви наполнила ее, и она ощутила, как тьма, ожидающая в ней своего шанса, снова отступила.

Избранная глубоко, удовлетворенно вздохнула.

- Надо послать за твоими соплеменниками. Пусть везут сюда детей.

Лохлан крепко обнял жену. Его зажившие крылья обернулись вокруг нее, согревая.

- Так и сделаем, сердце мое.

Эльфейм пришла к мраморной могиле, когда утреннее небо еще переливалось сиреневым и фиолетовым. Изображение было очень красивым. Бренна будто просто уснула и превратилась в камень. Дананн вырезал ее изображение без всяких шрамов.

- Я не просил, чтобы он забыл про ее увечья. Мне это даже в голову не могло прийти, - раздался рядом с сестрой встревоженный голос Кухулина.

Он вышел вперед, наклонился и вложил в руки каменной девушки охапку бирюзовых полевых цветов.

- Когда я спросила Дананна о том, почему он не вырезал ее шрамы, он сказал, что просто изобразил ее такой, какой запомнил, - сказала Бригид.

Охотница коснулась правой мраморной щеки, которая была столь же чистой и гладкой, как и левая.

- Бренна была бы рада, что мы помним ее такой, - согласилась Эльфейм. Она повернулась к брату и взяла его за руку: - Пожалуйста, Ку, не уезжай.

- Я должен, - Он оглянулся на замок, обитатели которого уже начинали просыпаться. - Все здесь напоминает мне о ней. Кажется, что каждый аромат и звук произносят ее имя.

Его глаза, полные горя, встретились с обеспокоенным взглядом сестры.

- Нет, я не хочу избавиться от нее, просто должен научиться переносить потерю. Я не могу сделать это здесь.

Он сжал и сразу отпустил ее руку.

Разумом Эльфейм понимала брата, но сердце женщины болело при мысли о том, что он покинет ее.

- Мне будет не хватать тебя, Кухулин, - негромко проговорила Бригид и протянула руку в воинском приветствии.

Он крепко пожал ее ладонь и ощутил тепло кожи.

- Я ошибался по поводу тебя, Бригид из табуна Дианны. Ты оказалась преданным другом.

- Может, мы как-нибудь еще поохотимся вместе, - грустно улыбнулась она ему.

Приглушенный лай заставил их посмотреть вниз. Из высокой травы выпрыгнула Фанд, стала рычать и огрызаться на копыта Бригид.

Охотница нахмурилась.

- Мне придется изменить свое предложение. Я снова поохочусь с тобой только в том случае, если ты пообещаешь не приносить с охоты никаких живых существ.

Кухулин хлопнул себя по бедру. Зверушка подскочила к хозяину и принялась извиваться вокруг его ног.

- В следующий раз ты увидишь, что Фанд станет образцом благовоспитанности.

- Так говорят все родители, - проворчала Бригид, направляясь обратно в замок.

Брат и сестра стояли, молча глядя друг на друга. Потом Эльфейм бросилась ему на грудь, крепко обняла и уткнулась лицом в знакомое плечо.

- Разве ты не можешь дождаться маму? - спросила она сквозь слезы. - Ты ведь знаешь, гонец сказал, что ей остался всего день пути.

Кухулин погладил ее по спине.

- Мать поймет.

- Нет, не поймет. Она с ума сойдет. Эльфейм услышала его короткий смех. Он был резким, в нем звучала боль. Кухулин так сильно отличался от беззаботного брата, каким она его всегда знала, что у нее заболело сердце.

- Ты права, но она будет так занята, кудахтая вокруг тебя и Лохлана, что у нее не останется времени думать об этом. - Брат мягко оторвал ее от себя, поцеловал в обе щеки и сказал: - Я должен это сделать.

Потом Ку повернулся, забросил узду на шею коня и одним ловким движением вскочил в седло.

Словно дождавшись подходящего момента, Фанд стала жалобно скулить. Эльфейм быстро взяла ее в руки и вручила пушистый комочек брату.

- Я люблю тебя, сестрица, - сказал он, направил коня на север и рысью понесся прочь.

Эльфейм видела, как брат присоединился к двум крылатым фигурам, которые терпеливо ожидали перед главным входом в замок. Их раны зажили не полностью, крылья до сих пор были изодраны, но Керран и Невин настояли на том, чтобы сопровождать Кухулина, когда он объявил, что отправится в Пустошь, чтобы привести детей фоморианцев в Партолону.

Эльфейм продолжала смотреть им вслед, пока они не скрылись за деревьями. Ей казалось, что прошлая жизнь, самая счастливая часть ее молодости, исчезала вместе с Кухулином.