Несмотря на то, что предстоявшую гонку за лидерство он уже, считай, выиграл, Хаверсьюм был одержим тем, чтобы его кампания впечатляла. Она должна была. У правительства было четырнадцать дней, чтобы объявить вотум доверия; чтобы избежать выборов. Для того, чтобы это случилось, новому лидеру, Хаверсьюму, нужно было прочно стоять на ногах.

Он открыл список контактов на компьютере и нашел адреса электронной почты тех членов парламента, которые разделяли его позицию. Это были прекрасные люди, идеалисты, верившие в программу, которую Хаверсьюм использовал только для продвижения. Люди вроде Джереми Росс и Элизабет Принс сформируют костяк его первого правительства. Для этого им нужно быть под его чарами.

Всего было семь адресов. Довольный, Хаверсьюм начал печатать короткое сообщение, в котором пригласил каждого на обед в палату общин. Он практически закончил, когда его прервал секретарь, единственный сотрудник, чей рабочий график был таким же ненормированным, как и его.

– Мистер Хаверсьюм, Майкл Дэвлин на первой линии.

Обычная скорость мысли Хаверсьюма покинула его. Он понятия не имел, зачем Дэвлин мог звонить. Поэтому, поднеся трубку к уху, он не мог реагировать иначе, как фальшивым дружеским приветствием:

– Майкл, слава богу, ты в порядке. Мы с ума сходили. Где ты?

– Ты прекрасно знаешь, где я. Стэнтон.

Ответ Майкла резко оборвал самодовольство Хаверсьюма и заставил его похолодеть.

– Так почему бы тебе не прийти и не взять меня?

Семьдесят пять

Хаверсьюм никогда не испытывал ничего подобного. С вершин восторга в пропасть отчаяния – за одно мгновение.

Ему нужно было взять ситуацию под контроль. Не говоря ни слова, он записал номер на экране телефона и отключился. Затем потянулся к своей второй, безопасной, трубке. Он ввел те же цифры и включил голосовой модулятор. Если Майкл был удивлен обрывом звонка, а затем немедленным новым вызовом, то не показал этого.

– Почему ты не хочешь говорить по открытой линии? – насмешливо спросил Майкл, что не улучшило настроение Хаверсьюма.

– Я просто не ожидал, что ты так эффективен, Майкл, – ответил он. – Ты оказался полон сюрпризов.

– Я полон сюрпризов? Ты убил своего собственного крестника, Тони. Вот это был сюрприз.

– Поверь мне, я не хотел этого делать.

– И это все меняет, а? – Майкл повысил голос, полный отвращения. – Ты убил Дэниела – человека, которого называл сыном.

– Я сделал то, что должен был сделать на благо своей страны. – Хаверсьюм держал свой голос ровно. Его притворная праведность была хорошо отрепетирована. – Я был готов потерять сына. Я был готов заплатить любую цену.

– О, ты ее еще заплатишь. За Дэниела и за всех остальных. Уж поверь мне!

Хаверсьюм слушал яростный голос Майкла с растущим сожалением, понимая, что решительная ярость Майкла имела неизбежные последствия, которых он надеялся избежать. Майкл должен был знать, что Сара у Хаверсьюма, и тем не менее он выбрал агрессивный подход. Из этого Хаверсьюм заключил, что не может полагаться на Сару как на залог. Этот факт вынудил его достать другой, более явный, козырь. Семью Дэниела. Он сделал последнюю попытку избежать этого:

– Я думаю, ты кое о чем забываешь, Майкл, – все так же спокойно произнес он, скрывая свое отчаяние. Надежду, что эта последняя уловка еще может предотвратить немыслимое. – Думаю, ты забыл, что у меня твоя подруга.

– Ты думаешь, мне на нее не пофиг? Мы только что познакомились, Тони. Делай с ней что хочешь. Я приду за тобой ради Дэниела.

Это был неправильный ответ. Выбор был сделан.

– Я не верю тебе ни на минуту, Майкл, – ответил Хаверсьюм. – Но даже если бы это было правдой, нужно ли мне напоминать тебе о местонахождении семьи Дэниела? Клэр. Гарри. Хью. Дебора. Ты знаешь, где они, верно?

Майкл помолчал, прежде чем ответить. Хаверсьюм понял, что дополнительная угроза была неожиданной.

– Где они? – Негодование и гнев в голосе Майкла сменились страхом. Это вызвало улыбку на лице Хаверсьюма. Как и следующий вопрос Майкла: – Что ты с ними сделал?

– Я ничего не сделал. Ни-че-го. Но все может измениться, Майкл. В зависимости от твоих дальнейших действий.

Майкл снова замолчал. Хаверсьюм ясно представлял себе его разговор с братом, который, несомненно, велся сейчас шепотом. Когда Майкл снова заговорил, его голос был другим. Медленнее. Он перешел прямо к делу:

– Если ты отпустишь их всех – семью Дэниела и девушку, – то все это еще можно замять. Я обо всем забуду. О Дэниеле. О Матьюсоне. Обо всех. Я забуду обо всем и исчезну. Мы все исчезнем. Так что, пожалуйста, просто отпусти их.

– Вы предлагаете мне сделку? – Хаверсьюм не мог сдержать смех. – Вам нечего предложить. Так что мы будем делать все на моих условиях.

– Вообще-то, Тони, я думаю, тебе надо знать, что мне есть что предложить. Что-то, что ты можешь захотеть.

– О, да неужели? – Даже через голосовой модулятор слышался скепсис. Терпение Хаверсьюма было на исходе. – И что бы это могло быть?

– Голосовая запись, – ответил Майкл. – Роберт Маллен записал почти каждый ваш разговор. Цифровая запись каждого звонка. И ты знаешь, как это работает, так же хорошо, как я. Я могу отдать запись на анализ. Могу подтвердить, что это ты своим голосом отдаешь Маллену приказы, называешь даты, время и детали терактов. Как думаешь, отразится ли это на твоей политической кампании, министр?

– В самом деле? – Хаверсьюм был почти удивлен слабостью уловки Майкла. – И как ты предлагаешь идентифицировать голос, когда для каждого звонка была использована та же электронная маскировка, что я использую сейчас? Я не дурак, Майкл. То, что у тебя есть – если есть – бесполезно.

– Я знал, что ты так скажешь. – Голос Майкла становился увереннее, спокойнее. – Но Маллен был не так глуп, как ты думаешь.

– Какого черта ты несешь?

– Такого, что какую бы технику ты ни использовал, она не безупречна. Это военное оборудование, не так ли? Которое можно обойти – отыграть назад – оборудованием того же класса.

Хаверсьюм ничего не сказал. Он чувствовал, что его уверенность пошатнулась.

– Именно на это и наложил свою лапу Маллен, – продолжил Майкл. – Через твою же собственную организацию. Тот, кого ты назначил снабжать его всем необходимым для терактов, снабдил его и декодером для твоего голосового модулятора.

– Я… Я… Я тебе не верю. – Впервые за бог знает сколько времени Хаверсьюм был действительно напуган. – Никто из моих людей бы не…

– Давай пока просто предположим, что я прав, хорошо? Предположим, что у меня есть то, что ты хочешь.

Хаверсьюм не верил своим ушам, но не мог игнорировать эту угрозу. Что, если это было правдой? Его сердцебиение