К утру мы оказались готовы к более правильному использованию предоставленных мне курганом возможностей.

Но до завтрака решили освежиться в расположенных в подвалах купальнях. Не то чтобы так уж запарились за ночь, но не хотелось в Сияющий курган являться словно с дальней дороги. На водные процедуры у нас ушло целых два часа, и совсем не по причине такого тщательного очищения мочалкой покрывшегося грязью тела. По случайному совпадению мы наткнулись на весьма интересное местечко. Вернее, наткнулся я, благодаря просыпающимся или, правильнее сказать, зарождающимся возможностям, которые мне дарил первый щит. Ну и дух несогласия мэтра великой клоунады сказал свое слово.

Сидя на деревянных полатях и вытирая свои чудно отросшие ниже плеч волосы, я тупо пялился в створ небольшой, ничего в себе не содержащей кладовки. Может, ее и использовали изначально как кладовку, но сейчас она была пуста. И мне на тыльной стенке вдруг предстал взору ясно очерченный провал. Даже не так провал, как сознание необычайной тонкости в том месте облицовочной мраморной плитки.

— О! Смотри, Лень! — указал я рукой, — Там когда-то дверца была, а потом замуровали.

Мой товарищ только ехидно хмыкнул:

— Никак Чумака уже перегнал? Сквозь стены видишь?

— Да я серьезно.

— Ха-ха! Так мыс тобой скоро любой клад отыскать сможем! — веселился товарищ, — Все золото и бриллианты — наши! Вернее, поиск твой, а сбыт мой. Вот заживем!

— Не веришь? — Мне стало обидно. Я встал и присмотрелся к стене вблизи. Даже простучал подозрительный участок: — Вот! Слышишь изменение звучания?

— Это тебе кажется.

— Но я чувствую!

— Пить и жрать так много, как в последние дни, — еще не то примерещится!

— Но я уверен!

— Докажи! А? Слабо?

— Хм, кажется, здесь просто разогнаться и приложиться всем телом будет достаточно.

— Так приложись! Емлян только рад будет новым подсобным каморкам. Спорим?

— Да нет. — Мой блуждающий по бане взор упал на кусок мрамора, которым в случае необходимости подпиралась открытая дверь: — Вот! Мы пойдем путем наименьшего сопротивления.

Подхватил камень, подставил лавку и постарался отбить уголок плитки на высоте почти двух метров. Уголок легко подался, я его выковырял, чтобы тот не провалился внутрь, и в лицо мне дохнуло несколько иным, хотя и вполне свежим воздухом. С ночным зрением у меня все давно было отлично, поэтому я легко рассмотрел слегка извивающийся, ведущий куда-то вдаль ход.

— Э-э-э… Да тут вроде как запасной выход на случай войны, — высказался я, посторонившись, — Интересно, знает о нем Емлян или нет?

— Должен знать, — ворчал пыхтящий Леонид, — Но почему я ничего не вижу?

— Ха! Да ты и овала не видел, и мне не верил. Зря я с тобой не поспорил.

Кажется, именно тогда товарищ впервые сильно мне позавидовал. И все-таки решился на безграничные мучения по приживлению и усвоению первого щита:

— Да, придется и мне эту гадость глотать. Иначе ни сквозь стены видеть не смогу, ни от тебя в темноте спрятаться.

Отбитый уголок плитки мы тщательно замазали по ребрам густым мылом и вставили на место. Не хватало нам только пострадать за порчу имущества южной пейчеры. А затем, моментально забыв о происшествии в купальнях и обсуждая планы на предстоящий день, поспешили в свой номер.

Рюкзаки оставили в шкафу, разобранные арбалеты вообще разложили в разных местах всего помещения, чтобы по отдельности детали никак не могли «срастись» в единый образ. В лучших традициях шпионских детективов поставили особые метки на наши вещи. Повесили на пояса трофейные рапиры, экипировали карманы всякой полезной мелочью да и подались в магический лабиринт Сияющего кургана. Если мои способности, или как там называется тот дар-предложение стать хранителем, еще в силе, то уже после этого постараюсь быстренько разобраться со своим нынешним состоянием с помощью таких же, как и я, счастливчиков. Тем более что среди них носителей трех щитов, или трехщитных, как их чаще называли, имелось чуть ли не больше всего в процентном отношении.

На выходе из пейчеры нас ждали все те же лица. Словно никто никуда и не расходился на ночь. Может, они и спать не ложились? Только и разница, что если вчера нам пожелали спокойной ночи, то сейчас поприветствовали восходом Светоча.

Отвлекаться на пустопорожние разговоры я не стал, на ходу только и попросил Емляна:

— Организм у меня растущий, а завтраки у вас стали словно для детей подавать. Так что пусть в обед мне порции четыре приготовят, я доплачу. Нет! Лучше сразу пять порций!

Леонид двигался от меня слева, а Мелен Травич пристроился справа, даже не интересуясь, куда мы отправляемся. Остальной десяток его воинов чуть ли не колонной по два топал сзади. Ну, раз у нас такая навязчивая охрана, то пусть и ответит их командир на некоторые вопросы, которые после прочтения всеобщей истории так и остались непонятными. Каждый момент отныне я собирался использовать по максимуму.

— Мелен, а почему так мало известно про царство ешкунов?

— Да потому, что туда уже восьмую сотню лет для любого живого существа путь заказан, — пожал плечами старший префект. — Чего тогда рассказывать? Да и ты разве не знаешь?

— Меня официальная версия не устраивает. Слишком она наивна и расплывчата.

— Куда уж конкретнее? Жили себе ешкуны в своем царстве Шартика и надумали создать свой отличный от остального мира говор. Вот за эту наглость шуйвы их и уничтожили в назидание всем остальным народам.

— Ну ладно бы просто вырезали или постреляли. А почему там теперь ни зверья нет, ни пройти нельзя? Сами земли Шартики в чем провинились?

— Может, и ни в чем. Скорее всего, шуйвы в гневе своем перестарались, — довольно охотно пояснял наш новый приятель, — А силы у них немерено, наложили заклятие на все, что бегает, вот там теперь только растения и выживают.

— То есть если вдруг зроаки надумают создать свой отдельный язык, то от них бы тоже ничего не осталось?

— Вообще-то не такие они дураки, чтобы по-другому говорить пытаться.

— Но если бы начали? Их бы шуйвы легко уничтожили?

— Естественно.

— Вот в этом и парадокс, — стал объяснять я. — Если шуйвы так всесильны, то почему походя не уничтожат людоедов вместе с кречами одним шевелением пальца? Ведь зроаки тысячекратно большее зло этого мира, чем просто незнакомые, непонятные слова.

— Понятия не имею.

— Если рассуждать логически, то, скорее всего, дело не в ином языке. Что на территории царства Шартика еще было интересного? Или страшного? Или таинственного? Неужели никаких данных не осталось?

Мелен посмотрел на меня слишком внимательно, но скрывать свои знания не стал:

— Лет триста — четыреста назад сведений о ешкунах было гораздо больше, но со временем их все изъяли из книг, документов, упоминаний в речах правителей и даже из легенд. Слишком много народу там гибло прямо на границе.