— И за это только пятнадцать лет? — удивился Орлов. — К тому же он был пьяный, а это отягчающее!

— Так его Камолов защищал, — усмехнулся Крячко. — Вот уж сволочь так сволочь! Заплатили ему родители Тихонова, конечно, неслабо, а он и рад стараться! Только гаду этому на зоне все равно по полной программе ответить пришлось — это же ему там под самый корень все обрезали, да и опустили потом! Как мне сказали, отец от его матери ушел, а она вроде бы умерла, когда Михаил еще сидел, вот и получается, что в Питер ему возвращаться было не к кому — вряд ли папаша с новой женой его принял бы после того, как он его так опозорил.

— Что еще нового? — поинтересовался Петр.

— Галина из Твери приезжала, теперь по ее виду и не скажешь, что она раньше проституткой была. Такая скромница!

— Все они к старости становятся очень богомольны, — хмыкнув, заметил Петр. — Рассказала-то чего?

Крячко очень подробно передал ему все, о чем говорила Галина, и в заключение добавил:

— Вот и получается у нас, что идея с притоном для педофилов принадлежит Просту. Он приехал в Москву к какому-то Лорду с рекомендацией от Круглова и выложил ее. А поскольку встретились они в марте 2003-го, а в мае был уже дом снят, то организатор всего этого дела явно Лорд. Конечно, нельзя исключать, что у Проста были еще рекомендации, но от кого, если на зоне за двадцать лет он более-менее сблизился только с Кругловым? Хрящ, насколько я его помню, с таким грязным делом связываться бы не стал — не его фасончик, да и столько денег, чтобы этот бизнес организовать, у него не было. Я так думаю, Прост встретился с Суховей в ноябре — декабре 2002-го, а с Лордом — только в марте. Это время потребовалось ему, чтобы получше узнать ее, понять, чем она дышит, на что способна и все остальное. Когда он убедился в том, что она ему подходит, он и вышел на Лорда с готовой идеей и готовой подельницей. Дело в другом — мы же тогда Круглова долго разрабатывали, а потом всю его банду с поличным взяли, но никого с кличкой Лорд в его окружении не было. Это точно! Я по картотеке пробил, но никто из уголовников с такой кличкой нам не подходит. — Стас положил на стол распечатки. — Вот, сам посмотри. И теперь надо думать, как его устанавливать.

— Он не уголовник, — вздохнул Орлов. — Знал я, что он сволочь, но чтобы до такой степени! — Он даже головой помотал. — Это Камолов, Стас! Это у него среди уголовников была кличка Лорд.

— Адвокат? — невольно воскликнул Крячко. — А ты откуда знаешь?

— Живу дольше, чем ты, — тусклым голосом ответил Петр. — Только мы у него ничего уже не узнаем — убили, причем давно. Когда точно, не скажу, но это в коллегии адвокатов можно узнать. Дело вел район, так что за подробностями — туда.

— Я дело Круглова в архиве суда запросил, — сказал Стас. — Если Камолов и его защищал, то круг замкнулся. С одной стороны к нему пришли Прост с Суховей, а с другой — Тихонов, которому некуда было податься. Вот так этот притон и появился. Но если организатор и непосредственные исполнители мертвы, как мы имена клиентов вычислим?

— Будем ждать Леву — он завтра утром обещал на работе появиться, авось что-то придумает, — с надеждой проговорил Орлов.

Крячко посмотрел на часы и вздохнул:

— Ну, сегодня мы уже сделать ничего не сможем — восьмой час пошел, нигде никого нет, а завтра утром встречаемся у тебя и обмениваемся информацией. Потом я поеду в коллегию адвокатов и узнаю, когда убили Камолова и какое райуправление следствие вело — их же там наверняка опрашивали, не связана ли его смерть с профессиональной деятельностью. Оттуда в район, а Лева пусть думу думает, — предложил он.

Орлов не возражал, и они разъехались по домам — ну не каждый же день до глубокой ночи на работе засиживаться, надо же когда-нибудь и о семьях вспомнить.

А вот Гурову предстояло еще до родного дома добраться. И хотя водитель он был отличный, но ехал сейчас не очень быстро — не дорогой была голова занята, а тем, что случилось с детьми в том страшном подвале. Так что домой он добрался уже почти ночью. У встретившей его жены Марии при виде него в глазах ужас заплескался — настолько изможденным он выглядел. Предвидя ее вопросы и возгласы, он бросил сумку на пол и быстро сказал:

— Маша! Не трогай меня сейчас! И ни о чем не спрашивай! У меня на разговоры сил нет. Есть я не буду, просто не хочу. Ты постели мне на диване, а я пока душ приму и лягу спать.

Наученная горьким опытом, Мария и не думала возражать и расспрашивать мужа, зная, что, когда он в таком состоянии, к нему лучше не соваться. Она просто сделала то, что он просил, и ушла в спальню.

Гуров долго стоял под душем и яростно тер себя мочалкой, словно надеялся, что вода смоет с него все услышанные им трагические рассказы и увиденные им ужасы, которые нормальным современным людям даже в самом кошмарном сне не могли бы привидеться, и пережитые им самим по собственной же вине неприятности. То ли он себя убедил в целительной пользе воды, то ли это было на самом деле, но ему вроде бы стало легче. Он лег на диван и постарался заснуть, да не тут-то было — в его ушах все еще продолжал звучать безжизненный, монотонный голос Геннадия. Какой уж тут сон? Промаявшись с полчаса, Лев все-таки встал и пошел на кухню, чтобы выпить корвалол — средство, как он считал, дамское, но не пить же снотворное, потому что завтра утром — за руль, а движение в Москве то еще, да и голова свежая нужна.

Включив в кухне свет, он тут же увидел на столе самый обычной почтовый конверт без марки, штемпелей и адресов. На нем было просто написано «Полковнику полиции Гурову Л.И.» и все. Сам над собой посмеиваясь за подобные предосторожности, Гуров надел резиновые перчатки, в которых Мария убирала квартиру, а на лицо, закрыв нос, надел медицинскую маску — жена купила такие, когда бушевала эпидемия гриппа и их всячески пропагандировали. В их семье никто никогда маски не надевал, и они просто валялись в коробке вместе с лекарствами. Лев осторожно вскрыл конверт, но ничего опасного для жизни и здоровья там не оказалось, а лежал обычный листок бумаги для принтера, на котором был напечатан в столбик список из пятнадцати фамилий с именами и отчествами, а в шестнадцатой строке было написано: «Может быть, здесь не все». Гуров обессиленно рухнул на стул и, сдернув с лица маску, облегченно вздохнул — все-таки сработало! Освободившие детей мужики действительно выбили из тех сволочей имена организатора и клиентов! А уж кто есть кто, он сам разберется! Мужики сделали свое дело, теперь его очередь! Главное, что распространенные Косаревым и Фоминым слухи сыграли свою роль, люди поверили, что Гуров не причинит им вреда, и нашли возможность сообщить ему то, что скрывали столько лет, потому что сами были не в силах добраться до этих уродов. А вот он, Гуров, до них доберется! Он отомстит им за всех погибших детей! И они ответят за все! Забыв о корвалоле, Лев бросился в спальню и разбудил сладко спавшую жену:

— Маша! Откуда ты взяла то письмо, что лежит на столе в кухне?

— Сегодня вечером из почтового ящика вынула, а что?

— Ничего! Извини, что разбудил, спи дальше.