Приказав помощнику вести людей прямо к порту, Ганг вместе с Эрдом поехали ко Дворцу Наместника. По дороге Эрд рассказал конгаю о том, что произошло в городе. К его удивлению, даже к походу Робура на Далаанг Ганг отнесся равнодушно. Если бы светлорожденный хоть раз увидел конгайское селение после набега Омбама, он понял бы реакцию Дракона Севера. Но Эрд лишь бил омбамту на море и относился к ним как к воинам и рассматривал их свирепость и жестокость как нечто, делающее омбамту более предсказуемыми, а следовательно, менее опасными в бою.

– Корабли фарангской эскадры – в гавани,– сказал Ганг.– Экипажи, я полагаю, уже на борту. Так что моим воинам остается лишь занять свои места!

– А не хочешь ли ты хотя бы накормить их? – спросил Адальг.

– На борту! – отрезал Ганг.– Время!

– Мы идем с вами! – решительно заявил Эрд.– Так, дядя?

– Без сомнения! – подтвердил адмирал.– Только у меня маловато людей – около трех тысяч! Без воинских отрядов корабли слишком уязвимы. Если достойный Ганг уступит тысячи полторы воинов…

– Нет,– сказал конгай.– Благодарю, адмирал! Мы рады вашей помощи, однако моих людей хватит только на фарангскую эскадру. Но даже если вы поддержите меня десятью кораблями, это будет много. Нам, морякам, хорошо известны и ваши корабли, и те, кто на них ходит! Вот только мы не знаем, кто крепче: корабли Империи или ее воины! – он засмеялся.

– Половина моих кораблей пойдет с вами! – адмирал переглянулся с Эрдом.– Кроме того, я отдам Робуру приказ следовать в Сарбур на оставшихся… когда он вернется. Эрд! Возьми на себя приготовления к отплытию, я еще не слишком твердо сижу в седле!

Спустя час Эрд и Биорк остановились у флагманского пирса. Светлорожденный бросил последний взгляд на город и увидел в синем прозрачном небе стремительно растущую бронзовую точку.

Несколько мгновений – и дракон, плавно снижаясь, начал описывать круги площадью.

– Трой! Наконец-то! – воскликнул Биорк.

Дракон опустился на парапет. Когти заскрежетали по камню.

Но человек, соскользнувший с его спины, был не Трой.

– Санти! – вскричал вагар удивленно и обрадованно.

Молодой человек уже бежал к ним, протягивая руки. Обняв сначала Биорка, потом Эрда, Санти, он оборвал все вопросы словом: «После!» – и указал на Белый Меч на поясе Эрда

– Брат! Дай мне Его!

Эрд молча отстегнул оружие и протянул его Санти.

– Благодарю! – он принял Белый Клинок – и крепко стиснул руку светлорожденного, быстро кивнул Биорку и побежал к дракону.

Мгновение – и бронзовый превратился в блестящую точку в чистом пространстве неба.

– По крайней мере, он жив! – произнес Биорк, несколько разочарованный.– Полагаю, у него были причины торопиться!

– Как и у нас! – сказал Эрд, повернулся и зашагал к своему кораблю, чувствуя непривычную пустоту у левого бедра.

Впрочем, в каюте у него лежал «Пьющий Кровь».

Соединенная эскадра, выйдя из залива, взяла курс на юг. Ни один из военачальников, даже предусмотрительный Биорк, по странной случайности не задумался о том, что и сам страж Севера может стать добычей омбамту.

«Страшно, когда застает

путника в поле гроза.

Страшно, когда, рассыпаясь,

Тысячей алчущих молний

Падает небо на землю

И не укрыться.

Вот он спешит, обезумев,

Низко к земле припадая,

Мокрый и жалкий, и тщится

Гнева Великих избегнуть.

О Повергающий в Ужас

Голос Небесного Грома!

Между рожденными мир

Делит неравно Судьба.

Если из тысячи тысяч

Избранный и одаренный

Силою будет застигнут:

То – испытанье ему!

Мудрый – отыщет укрытье.

Гордый – опутает бурю

Сетью дарованной Власти.

Гордый вобьет ее в землю,

Чтобы землею засыпать

Горло Небесного Грома.

Сделает так и забудет.

Только Подземного Грома

Голос намного страшней!»

Шествующий со звездой, рунский маг

Гибельный лес. Осень тысяча двенадцатого года.

– Ты уверена, госпожа моя, что эта тварь не набросится на нас?

Ехавший впереди хогран Рха придержал парда и поравнялся с Женщиной Гнона.

– Эта? – Ронзангтондамени бросила короткий взгляд на застывшего сиргибра. Приподнявшись на растопыренных пальцах задних лап, вытянув шею, ящер почти нависал над тропой. Из открытой пасти капала на землю вязкая слюна.

– Нет! – успокоила воина урнгрийка.– Ни одна тварь здесь, в Лесу, не нападет на тебя, Рха, пока я – с вами. Езжай спокойно, только следи за тем, куда ставит лапу твой пард.

Урнгурский воин шлепнул своего зверя по крупу, и пард, глухо рыча, прыгнул вперед. Ему тоже очень не нравился хищный ящер с коротким загнутым рогом над дырами ноздрей.

Женщина Гнона поехала за ним, а следом – остальные воины-урнгриа. Проезжая, каждый опасливо поглядывал на замершего сиргибра.

Урнгурцам было невыносимо жарко в своей броне и толстых подкольчужных куртках из паутинной ткани. Пот почти не испарялся во влажном воздухе Леса и ручейками стекал по телу к поясным ремням, скапливаясь в складках паутинной ткани, непроницаемой для жидкости. И все же ни один из урнгриа не решался не только снять доспехи, но и поднять забрало. За те несколько месяцев, что горцы провели в Конге, они научились более или менее прилично изъясняться по-конгайски, и вдоволь наслушались баек о Юге. И уже успели отдать должное их правдивости. Без Ронзангтондамени никакая броня не защитила бы ни людей, ни пардов. Но сила Женщины Урнгура была такова, что ни одно животное, ни одно хищное растение не могло напасть на ее спутников. Все живое, таившее угрозу, замирало, как этот сиргибр. Здесь, в гибельном Лесу Роонзагтондамени чувствовала себя не гостьей, а хозяйкой. Как у себя в Урнгуре. Нет, в большей степени, чем в Урнгуре. Здесь жила ее магия. Древняя сила Женщины Урнгура тянулась к этой земле, потому что когда-то именно здесь, на юге жили и правили те, от кого Женщины Гнона (только они) унаследовали свою силу. И сохранили ее, несмотря на истекшие после Эпохи перемен тысячелетия. Впрочем, возможно, сама сила сохранила тех, кто нес ее внутри. Ронзангтондамени не знала о тех временах, но чувствовала нечто подобное ощущениям человека, после долгого морского путешествия наконец вставшего на твердую землю. И, ей требовалось время, так же как и путешественнику, чтобы после месяцев, проведенных на раскачивающейся палубе, снова привыкнуть к суше.