Не умеешь – и не лезь!

Мальчишка понял все верно, заткнулся и улепетнул. А Паскуале с Адриенной отправились к загону для лошадей.

Трем загонам. Кони, ослы, мулы. Ромы всем торгуют, что спереть можно.

Адриенна придирчиво осматривала коней.

Одного, второго… одна кобылка ей даже очень понравилась.

Такая… уверенная, крепко сбитая, с гривой-щеткой, с задорно приподнятым хвостом, не слишком густым, но это не по болезни, просто порода такая. И цвет хороший, мышастенький…

– Посмотрим? – обратилась Адриенна к Паскуале.

– И то, дана…

Торговцу тоже кобылка понравилась. Ромы не возражали пустить покупателей в загон. Приглядывали, но не протестовали.

Адриенна медленно шла мимо лошадей.

А потом вдруг…

Это было – словно удар, от которого девочка даже пошатнулась.

Боль, отчаяние, гнев, и в то же время – страх. И что-то еще… конечно, Риен повернулась в ту сторону. И даже сделала несколько шагов.

– А вот это что такое?

Конь.

Обычный, грязно-бурого окраса, да и грязный донельзя. Клочкастая грива, слезящиеся глаза, спутанные ноги, рубцы от кнута, зубов половины нет…

Такого не купят. Еще и стороной обойдут, чтобы не заразиться чем, вон какие проплешины на крупе! Адриенна тоже не купила бы.

Но это когда она издалека смотрела. А сейчас она подошла поближе. И от коня… да, именно от коня она все это ощущала. И гнев, и отчаяние, и все это вполне отчетливо.

Бывает такое.

Стоишь рядом с человеком, а от него аж разит злостью. Или наоборот, греешься от его тепла. И так, и этак бывает. Но в данном случае…

Лошадь?!

Адриенна подошла еще ближе. Положила ладони на шею коня.

И ощутила это. Как удар. Как крик через пропасть.

Она уже не видела, как развернулись Чезаре и Леоне, отгоняя внезапно возбудившихся ромов. Не слышала, как тихо выругался Паскуале. Не чувствовала, как подхватил ее под руку Энцо, не давая упасть.

Этого не было.

Был только конь.

Черныш. Араец, между прочим. Чистокровный. Просто изуродованный донельзя.

Конь любил и был любим, его холили и лелеяли, он стоял в конюшне, его ценил и обожал хозяин…

Дан Антонио Каттанео.

Черныш его помнил и любил, обожал и показывал картинку, как видел хозяина своими глазами. Адриенна даже застонала.

Странно все же лошади видят мир. Цвета они видят, а вот форма…

Ладно, авось узнает.

А потом Черныша, так уж получилось, украли. Все было просто и вульгарно. Пьяный конюх, услужливая девушка, выпас, на который выводили Черныша, – и кража. Ромам повезло, их не догнали, неясно только почему?

Но Адриенна не знала ответа, его ведь и сам Черныш не знал. А дальше…

Как можно провести чистокровного арайца через половину страны? Продавать-то его лучше в столице. Не на окраинах…

А вот так.

Закапать в глаза воду с сахаром, выстричь проплешины, познакомить гордого скакуна с кнутом… много чего можно придумать.

Но Черныша пока еще не сломали.

И почуяв рядом… кого?!

Почуяв рядом Дитя Ветра, Черныш решился закричать. Не зная, услышат или нет, помогут или нет…

ПОМОГИ!!!

И как Адриенна могла остаться равнодушной к этой мольбе? Да никак. Но сейчас…

Она сделала шаг назад, отрывая руки, разрывая контакт.

– Мы. Берем. Этого. Коня.

Сказано было так четко и увесисто, что замерли все.

И ньор Паскуале, и здоровущий мужик в алой рубахе, видимо, ромский вайдо, не то чтобы вожак, но мужчина, который имеет право говорить от имени всего стойбища, и остальные ромы.

Адриенна посмотрела на ньора Паскуале.

– Мы платим за него десять лоринов. Уводим с собой. Немедленно. И вы уезжаете. А ромы остаются. И если что-то случится с этим конем…

– Да это грабеж!!! – заорал ром.

Адриенна посмотрела ему прямо в глаза.

– А что скажет про грабеж дан Каттанео? Я знаю этого человека.

Ром побледнел. Потом покраснел, хотя под бородой было не особенно заметно, но все же…

– Откуда…

– Мы торгуем лошадьми, – пояснила Адриенна. – И я знаю и дана, и этого коня. Хоть вы его и изуродовали, но не покалечили.

Дальше все было ясно без слов.

Убить?

Быстро и бесшумно это сделать ромы просто не сумеют. Да и слишком близко к ярмарке, и опять же спрятать тела тоже непросто. Найдут.

И ромскому стойбищу придется сложно.

А если сейчас выпустить, эти люди кинутся к мэру города, и ромов потащат под плети. Тоже приятного мало, за воровство и шкуру спустят, и солью посыплют. Или… не кинутся?

– Десять лоринов, – жестко повторила Адриенна. – За ваши хлопоты… по доставке. Скажем, конь потерялся, убежал, а вы совершенно случайно его поймали.

Возмущенное ржание было ответом, но девушка и головой не шевельнула.

– Молчать, Черныш.

Конь за ее спиной тут же замер, словно статуя. И это убедило ромского вайдо больше, чем трехчасовой разговор.

– Двадцать, дана. И мы обо всем забудем. И без мести.

– Слово?

Паскуале выступил вперед, по-особенному сложил пальцы, сплюнул на землю…

С ромами он дела иметь не любил. Но знать их обычаи – знал, он же хороший купец… вот и сейчас не оплошал. Ром скривился, но пальцы сложил так же. Сплюнул.

– Слово.

– Хорошо. Двадцать за Черныша. И двадцать за ту кобылку?

– Без ножа режете, ньор!

– Могу и без ножа, кнутом накромсать. – Леоне сделал едва заметное движение запястьем. Кнут снял шерстинку с рубахи рома и убрался обратно.

Это послужило решающим аргументом.

Обе стороны обменялись товарами и улыбками и расстались, взаимно довольные друг другом.

Ромов устроило, что они сбагрили с рук неудобную лошадь. Оно конечно, грех пройти мимо того, что плохо лежит, но и арайцами торговать – дело сложное. Здесь за него нормально не дадут, а пока ты упрямую скотину дотащишь до хорошего торга… сколько он еще съест, сколько с ним хлопот будет… ему ж даже куриные яйца подмешивать надо каждые два дня! Это не ромские лошадки, которые сами травку щиплют, а то и из-под снега ее добывают. Это скотина капризная!

Может, в столице за него сто монет золотом и дадут. Но ты ж его еще дотащи! Кусок хлеба всяко лучше, чем его запах.