— Я удивлён не меньше твоего, человек… — Урхарер на мой вопросительный взгляд только пожал плечами. — Веришь или нет, я в этих краях впервые, и впервые в жизни встретил егеря. Память, которая сохранила сведения об этом, говорит другое. Много времени прошло, всё изменилось…

— Храурана харреркон! — Берсерк показал на вершину завала, а затем на меня. — Ахрращи! Ахр!

— Требует подчинения… — перевёл Урхарер, виновато опустив голову. — И сказал, что мы должны сесть на зверя…

— И в чём проблема? — спросил я, поглядывая то на берсерка, то на толстяка Урхарера. — Хочет помочь — пусть помогает. Он понимает меня? Или нет?

— Понимает, но говорить на твоём языке не хочет. Упрямый…

Берсерк, не слезая со зверя, наклонился и ухватил Урхарера за шкирку. Толстяк нелепо взвизгнул и начал болтать всеми конечностями до тех пор, пока не оказался сидящим на урлооке прямо перед сородичем. Тогда и замолчал, видимо, застеснявшись самого себя.

Меня, веса в котором со всем снаряжением, оружием и рюкзаком чуть больше ста, берсерк словно не почувствовал. Одной лапой забросил на спину позади себя. Хотя для него я пушинка, потому что толстяк Урхарер, которого он поднял с поразительной лёгкостью только что, весит больше полутонны. Силён, воистину силён егерь!

Оказавшись сидящим на спине урлоока, покрытой буграми мышц, хорошо видимых под шкурой, я пришёл в жуткий восторг, потому что впервые почувствовал на своей заднице применение магии. Приклеило как пятую точку, так и всё, что ниже её. Свалиться, при всём желании, невозможно. То ли поле силовое держит, то ли что-то ещё, с ходу не разберёшься.

Рывок был сильным, мне чуть спину не сломало, успел схватиться за лук берсерка и тем самым вернуть изначальное положение. Мы поднимаемся, поднимаемся вертикально. Главное — не смотреть назад, потому что страх высоты никто не отменял. Ещё мысли всякие, вроде неожиданно отключившегося силового поля, в голову лезут…

Витя сидит на камушке и грызёт сухари, предварительно вымачивая их в кружке с водой. Наше появление он встретил в виде статуи — замер, так и не закинув в открытый рот маленький сухарик.

Угрх тоже сидит на камне, и вид у него такой, будто не медведь он, а получивший от начальства выговор с последующим увольнением рабочий, всё осознал и теперь горюет от этого, не зная, как быть дальше.

Берсерк не снял, а именно скинул Урхарера. Плюхнувшись на камни, тот коротко взвизгнул и принял сидячее положение, не забыв потереть ушибленный бок.

Мне участь досталась попроще, можно сказать, что был осторожно поставлен на ноги и недовольно отпихнут в сторону. Витя, наконец-то закинувший сухарь в рот, заработал носом, видимо, уловив аромат, исходящий от меня и Урхарера. Недовольно скривившись, продолжил жевать.

— Чтобы не утруждать вас переводом, я буду говорить на человеческом языке, — пробасил всадник, смотря на Угрха. — И первый мой вопрос таков: изгои, кто дал вам право вернуться?

— Права вернуться у нас не было, но мы нашли его. — Угрх говорит, не поднимая головы, нашёл себе занятие, сверлит взглядом скалу. — Человек, которого зовут Никита, ключ к Основе. Мы обязаны доставить его к старейшинам, потому что права принимать решения самостоятельно не имеем. Наше возвращение — начало войны, которая впоследствии вернёт нам свободу. Ту свободу, изначальную, которую забрала Основа.

— Ключ к Основе? Родич, кто тебе сказал, что нам нужен ключ? И кто дал тебе право решать за нас? Война, ты говоришь? Ты забыл прошлое, родич? Забыл своё место? Ты изгой! Почему я должен напоминать об этом? Моё право позволяет мне совершить суд над изгоями прямо здесь и сейчас, а затем просто передать воспоминания старейшинам. Убеди меня, родич, в собственной значимости, либо я буду вынужден поступить так, как велят правила. Не хочу лишать вас жизни, но если посчитаю, что это необходимо, то знайте, я смогу.

Берсерк стал похож на воду, которая только что была статуей, восседающей на спине урлоока, а затем одним движением сбежала на землю, чтобы вновь стать статуей, но уже стоящей. Изящно получилось, гибкость просто великолепная, при его-то размере!

Витя, который на всё смотрит с неописуемым восторгом на роже, воскликнул:

— Ник, слушай, если мы с тобой скоро сдохнем, то знай, я ни капли не в обиде на тебя и очень рад, что согласился на это путешествие. Впечатлений, которые получил и продолжаю получать, на тысячи людей многовато. Круто, безупречно круто! Мы — свидетели истории!

Жестами показав Вите, что рот лучше держать закрытым, я снова посмотрел на берсерка. Тот слегка кивнул, тем самым поблагодарив меня — переключаться на инвалида, чтобы попросить его помолчать, в его планы не входило.

— Моё имя Угрх! Назови и ты своё, родич!

— Рагхар — так моё имя звучит на языке людей. Родич, способный читать разум, назовись и ты.

Урхарер, пытающийся быть при его размере кем-то не больше мыши, почти неслышно сказал:

— Повелитель Разума — так моё имя звучит в переводе на язык человека. Можно более просто, Урхарер.

— Повелитель разума? — удивлению нет места в речи берсерка. Максимум спокойный интерес. — Серьёзное имя, значит, и способности должны быть серьёзными. Насколько силён твой дар, Урхарер? Воздействуй на меня, подави волю, я хочу понять твою силу.

Толстяк посмотрел на берсерка. Сперва надменно, с волевым напряжением во взгляде и отлично читающейся в нём мощью, а затем с удивлением и растерянностью.

Берсерк, по-человечески пожав плечами, сказал:

— Достаточно, не насилуй себя, меня тебе не продавить. Слабый дар, не соответствует имени, у нас таких, как ты, множество, каждый второй. Изгои, вы деградировали, признайте это.

— Мы не имели права развиваться! — Угрх злиться и злости не скрывает. — Тысячи лет прошли, это закономерно! Сколько ещё ты собираешься издеваться над нами, Рагхар?

— Я не издеваюсь. Всё, что говорю, известные вам факты. Вы заставили меня проделать длинный путь, много суток мчался вам навстречу, чтобы понять причину беспокойства собственного разума. Вы издевались надо мной, и я могу вас за это наказать. — Голос Рагхара начал повышаться. Почти взревев, он спросил: — Где остальные? Я знаю, что вас было больше! Вы уничтожили последнего вакши, которому совет старейшин дал право на жизнь. Вы нарушители, вас будут судить, судить как изгоев! Где Харрор, запах которого я чувствую даже здесь?! Где он?

— Часть берсерков погибла. — Угрх снова сел и уставился на камни. — Орх, Хорг…

— Старина Орх ещё жив? — впервые Рагхар показал удивление. Достаточно много времени я провёл среди мохнатых и научился различать их эмоции и интонации. Можно сказать, что свой в доску.

Урхарер рассказал:

— До боя с вакши нас было больше. Старший среди нас по праву, Ущхам, настаивал уйти, но окончательное решение убить вакши принял берсерк Орх. Ценой победы стала смерть нескольких берсерков. Орх был среди них. Харрор выжил, но сильно пострадал, потому что побывал в пасти вакши…