— Орел? — спросил он. — Кодьякские медведи — хоть и мутанты, но все же медведи. Но орел? Медведи ведь и так здорово вас защищают.

— Они еще и грузы переносят, — согласился Хайфенс. — Могут переносить сотни фунтов, не теряя боевых качеств. И с едой нет проблем. Питаются тем, что поймают в джунглях. Кроме сфексов, разумеется. Никто не будет есть сфекса.

Он принес стаканы, бутылку и указал на кресло. Бордман поставил сумку, взял стакан и сел.

— Любопытно, почему все-таки Семпер Тираннис? — сказал он задумчиво. — Понимаю Ситку Питера и Сурдафа Чарли — это борцы. Но почему Семпер?

— Его вырастили для соколиной охоты, — сообщил Хайфенс. — Вы натравливаете сокола на дичь. Так же натравливают и Семпера Тиранниса. Он слишком велик, чтобы сидеть на перчатке, но плечи моих курток защищены слоем ваты, чтобы он мог усесться. Он — летающий разведчик. Я натренировал его обнаруживать сфексов, а в полете он несет с собой маленькую телекамеру. Это полезно, но его ум с медвежьим не сравнить.

Бордман сидел, потягивая напиток.

— Интересно. Весьма интересно! Вы вроде бы обмолвились насчет того, чтобы застрелить меня?

— Я пытался найти выход, — сказал Хайфенс. — Если учесть все наказания за нелегальную колонизацию, то я в отвратительном положении, если вы доложите обо мне начальству. Так что логично было бы убить вас.

— Понимаю, — согласился Бордман. — Но хочу предупредить — у меня в кармане бластер, направленный на вас.

Хайфенс пожал плечами.

— Мои сообщники могут вернуться сюда до ваших друзей. И вам не поздоровится, если они застанут вас с моим трупом.

Бордман кивнул.

— Это верно. Ваши соратники не станут сотрудничать со мной. Вы держите руку на пульсе, несмотря на бластер в моем кармане. С другой стороны, я легко мог убить вас после отлета шлюпки, только приземлившись. Но я не ударился в подозрения. Поэтому предлагаю вам не убивать меня.

Хайфенс снова пожал плечами.

— Может быть, мы отложим вопрос, кому кого убивать? Если честно, я постараюсь упечь вас в тюрьму, если смогу. Незаконная колонизация — очень плохое дело. Но я полагаю, вы чувствуете, что должны что-то сделать со мной. Я бы на вашем месте чувствовал то же. Заключим перемирие?

Хайфенс всем своим видом показывал безразличие.

— Тогда начну я, — сказал Бордман. — Я должен. Итак…

Он сунул руку в карман и достал карманный бластер. Выложил оружие на стол. И откинулся на спинку кресла.

— Заберите, — произнес Хайфенс — Лорен-2 — не то место, где стоит быть безоружным. — Он повернулся к шкафу с провизией. — Голодны?

— Я бы поел, — согласился Бордман.

Хайфенс достал два пакета с провиантом из шкафа и заложил в разогревающее устройство. Достал тарелки.

— А теперь расскажите, что случилось с официально разрешенной колонией? — попросил Бордман. — Лицензия вступила в действие восемнадцать месяцев назад. Сюда высадились колонисты с целой эскадрой оборудования и продовольствия. И еще четыре корабля побывало здесь. Должно было быть несколько тысяч роботов, обустраивающих планету под руководством людей. Я ожидал встретить сотни миль расчищенных площадей, засеянных пригодными в пищу растениями для последующих поселенцев. Энергетическую решетку, хотя бы наполовину законченную. Космические антенны для того, чтобы руководить кораблями при посадке. И ничего нет. Из космоса вообще ничего не видно. Этот корабль Критских Линий провел на орбите три дня, пытаясь обнаружить место для посадки. Командир рассердился. Ваш маяк единственный на планете, и мы обнаружили его случайно. Так что случилось?

Хайфенс сервировал пищу.

— На этой планете могли бы сосуществовать сотни колоний, ничего не знающих друг о друге! — раздраженно откликнулся он. — Я могу только предполагать, что произошло с вашими роботами. Скорее всего, они наткнулись на сфексов.

Бордман помолчал, сжимая вилку в руке.

— Я прочел все об этой планете, ведь мне нужно делать отчет. Сфексы представляют собой часть враждебного животного мира. Прожорливые холоднокровные плотоядные — не ящеры, образуют собственный вид. Охотятся группами. Во взрослом состоянии весят семь-восемь сотен фунтов. Смертельно опасны. Сражаться с ними невозможно из-за их многочисленности. Вот почему людям-колонистам не выдавалась лицензия на эту планету. Здесь могли работать только роботы. Ведь они — машины. Что же за зверь может атаковать машины?

— А какая машина может атаковать зверей? — спросил в ответ Хайфенс. — Сфексы не тревожили роботов. Но, может быть, роботы потревожили сфексов?

Бордман сосредоточенно пережевывал пищу.

— Да бросьте вы! Я согласен, что нельзя сделать робота-охотника. Машина может различать разные виды существ, но не в состоянии принимать решение. Вот почему не существует опасности восстания роботов. Им ни за что не принять решения начать действовать без инструкций. Эта колония организовывалась на основании точных знаний о том, что роботы могут, а чего — не могут. Как только расчищается участок, он тут же окружается изгородью под напряжением, и ни один сфекс не должен проникнуть за его пределы — он просто поджарится.

Хайфенс задумчиво резал мясо на тарелке.

— Думаю, высадка произошла в зимнее время, — предположил он. — Скорее всего, так оно и было, ведь колонии удалось просуществовать хоть сколько-то. Можно предположить, что последний корабль прилетел перед потеплением. Здешний год длится восемнадцать месяцев, как вы знаете.

— Да, высадились они зимой, — согласился Бордман. — А последний корабль был незадолго до весны. Идея состояла в том, чтобы разработать месторождения руды, получить материал для отлития металлических слитков, а также расчистить площадки и окружить их защитными изгородями до того, как сфексы вернутся из тропиков. Насколько я понимаю, они зимуют там.

— Вы хоть раз видели сфекса? — спросил Хайфенс. И сам же ответил: — Ну, конечно, нет. Возьмите ядовитую кобру и скрестите ее с дикой кошкой, раскрасьте в желто-коричневый и синий цвета, наделите это существо водобоязнью и одержимостью убивать, вот тогда вы получите сфекса. Но только одного сфекса — не целую расу. Между прочим, они могут лазать по деревьям. Так что изгородь от них вряд ли спасает.

— Изгородь под напряжением, — напомнил Бордман. — Через нее перелезть невозможно.

— Ни одно животное не сможет, — возразил Хайфенс. — Но сфексы — это народ. Запах одного мертвого сфекса заставляет других примчаться с глазами, налитыми кровью. Оставьте одного мертвого сфекса на шесть часов, и его окружат десятки сородичей. Через два дня их будут сотни. А потом — тысячи. Они устраивают плач, если так можно назвать их жуткие завывания, над телом мертвого сородича, а потом начинают охоту на его убийц.

Он продолжил еду. Через минут, впрочем, продолжил:

— Мне совершенно ясно, что случилось с вашей колонией. Зимой роботы расчистили площади и обнесли изгородью, как было предписано. Пришла весна, сфексы вернулись. Они любопытны, в придачу к остальным порокам. Какой-то сфекс попробовал перелезть через изгородь и посмотреть, что за ней. Его ударило током. На труп явились другие, разъяренные его смертью. Они пытались перелезть через изгородь и тоже погибли. Их трупы привели еще большую толпу. Наконец изгородь сломалась под тяжестью висящих на ней тел, а может, мертвые тела образовали мост, по которому можно было пробраться внутрь. На запах примчалась целая толпа безумных от ярости сфексов, которые с воплями ворвались на площадку и убивали все, что могли обнаружить.