совсем негоже, чтоб над ним смеялись и потом рассказывали, как на руках грека волокли к стенке. И он стал есть. И через два дня за ним пришли. Уже не было Петерса, пришел незнакомый комиссар в кожаной тужурке, зачитал приговор. Его вывели снова во двор, хотя Серафим рассказывал, что нашли подвальную комнату и там теперь расстреливают. Он глотнул весеннего воздуха, напоминавшего вкус яблока, сам отошел к стене. Снова зазвучала команда «Готовьсь!», солдаты вскинули ружья, Ксенофон Дмитриевич поднял глаза к чистому, безоблачному небу, ощущая предательскую дрожь во всем теле.

Стали подгибаться колени, и он молил Господа только об одном: чтоб он помог ему продержаться эти секунды до залпа, не дал упасть. Наконец зычный голос комиссара гаркнул «Огонь!» и раздался залп.

Но он не упал. Выстоял. И этрт залп был холостым.

Комиссар несколько секунд смотрел на Каламатиано, раздосадованный, что спектакля не получилось, и приказал смертника увести. Каламатиано уже позже узнал, что сразу же после суда было принято решение его не расстреливать, а при случае, не спрашивая, хочет он этого или нет, обменять Ксено-фона Дмитриевича и еще нескольких американцев на что придется: тушенку или гвозди. Того и другого уже не хватало.

Петерс усмехнулся, услышав этот залп. «Надо будет узнать — упал грек или не упал? Скорее всего, опять упал и потерял сознание», — подумал он. Самого Петерса без всяких репетиций расстреляют в 1938-м, обвинив в шпионаже. Стоя в подвале Лубянки, он вдруг вспомнит страшное пророчество, высказанное ему еще при первом расстреле Каламатиано, о том, что его будут судить как преступника, и содрогнется.

Его дочь Мэй, вернувшуюся вместе с матерью из Англии, — к тому времени Яков Христофорович, не разводясь с первой женой, будет женат на другой и откажется признавать их, — схватят на улице в конце 40-го и двенадцать лет беспричинно продержат в тюрьме, а в 1952 году Мэй осудят на десять лет лагерей, где след сс потеряется.

Локкарт покинул Москву еще 1 октября. Мура провожала его. Они плакали, прощаясь друг с другом, полагая, что расстаются навсегда, но судьба распорядится иначе. Они встретятся через несколько лет. Завтраки, обеды, любовный пыл и совместные деловые проекты — все перемешается, перепутается. Когда Локкарт станет начальником секретного отдела Форин офис, Мура станет одним из его секретных агентов. В 1947-м Роберту исполнится шестьдесят, король Георг VI пожалует ему личное дворянство и наградит белым эмалевым крестом «Рыцаря-командора святого Михаила и святого Георгия». Правда, Локкарт не станет министром иностранных дел Великобритании, о чем он мечтал с юности, но проживет заметную в Англии жизнь. И все же Мура оставит след более яркий. Возлюбленная Локкарта, любовница Петерса, неофициальная жена Горького и вдова Герберта Уэллса, шпионка, переводчица, выпустившая более двадцати книг, — ее судьба, полная тайн и загадок, станет легендой XX века.

Жак Садуль, поступивший в 1918-м инструктором в Красную Армию и отказавшийся вернуться во Францию, в 19-м будет заочно приговорен в Париже к смертной казни за измену, а советские вожди его наградят орденом Красного Знамени. Но к тому времени прежние иллюзии сгорят и романтика революции уже не будет вызывать в нем восторга. В 1924-м он тайно вернется во Францию, его арестуют, отдадут под суд, но в апреле 25-го полностью оправдают. Будучи юристом по образованию, он вернется к адвокатской практике, но останется коммунистом. После войны его изберут мэром маленького городка Сен-Максим на юге Франции, где он и закончит свои дни.

…Рене Маршан пробудет в Москве всего три года и в конце 1920-го уедет на Балканы, потом в Венгрию, некоторое время поживет в Мексике, будет преподавать, вступит в компартию Франции, но в 1931-м выйдет из ее рядов, хоть и не утратит интереса к России, выпустив в 1949 году книгу о русско-французских литературных связях.

Сидней Рейли, едва начались аресты после 30 августа, предупрежденный Караханом и не очень разыскиваемый Петерсом, сумел исчезнуть и вновь вынырнуть в Лондоне, но страсть к авантюрам и непомерное честолюбие, стремление отыграть «русскую карту», взять реванш заставит его подготовить новый план выдворения большевиков из Кремля. В ноябре 1925-го он был застрелен советскими пограничниками при переходе русско-финской границы. Существует и другая версия: после тайного прибытия в Москву чекисты тотчас его обнаружили, схватили и по приказу Петерса, для которого живой он был весьма опасен, расстреляли во дворе Лубянской тюрьмы и там же закопали.

Мария Фрайде, отбыв пять лет на принудительных работах по приговору Ревтрибунала, вернулась в Москву. Анны Михайловны в живых уже не было, она, потеряв сына и лишившись дочери, скоропостижно скончалась еще в декабре 19-го, сильно простудившись в один из морозных дней. Соседи боялись даже заходить в ее квартиру, чтобы не попасть под подозрение, и ей некому было согреть кипятку и оказать посильную помощь. Бездыханное тело обнаружили только на шестой день, когда оно стало разлагаться.

Маша устроилась в частный ресторан официанткой. В конце 23-го их много пооткрывалось в нэпманской Москве. Но в 26-м ее снова посадили за связь с бывшим белогвардейским офицером, это был тот самый поручик, с которым она когда-то хотела бежать на Дон. Они случайно встретились, поженились, и у них стала налаживаться семейная жизнь. Родился сын Ваня. Ей дали шесть лет лагерей, она отсидела семь, ее выпустили в тридцать третьем, она нашла сына, которому уже шел девятый год. Но вначале 35-го в связи с убийством Кирова ее арестовали снова и приговорили уже к двенадцати годам. Большую часть этого срока она провела в карагандинских лагерях. В сорок пятом она встретила там сына, который погиб на ее глазах, пытаясь ночью пробраться в ее барак и принести матери четвертушку хлеба. Машу выпустили в сорок восьмом. Она вышла уже старухой. И всю оставшуюся жизнь прожила в арбатской коммуналке, ни с кем почти не общаясь, занимаясь перепечаткой пьес для театра, выходя из дома лишь за хлебом и папиросами. Она выкуривала больше пачки в день.

Мария Григорьевна Фрайде умерла весной 1989 года. Умерла в тот миг, когда молодая напористая журналистка случайно узнала, что она была возлюбленной известного английского шпиона Сиднея Рейли и попросила у нее интервью. Придя к ней, журналистка забросала ее вопросами, ей хотелось знать все об этом великом авантюристе 20-го века. Молодая интервьюерша разглядывала ее во все глаза, повторяя то и дело одни и те же вопросы: «Вы любили его?», «А он вас любил?», «Как вы познакомились?» Журналистка включила диктофон, но не успела получить ответ ни на один вопрос. Ее