При соприкосновении «Форда» с бетонной оградой брызнули снопы искр, а водитель с трудом удержал руль в руках. «Хонда» дико визжала покрышками, но продолжала притирать полицейскую машину к ограждению. Второй коп не прекращал кричать в громкоговоритель, однако из-за оглушительного скрежета и визга все его увещевания пропадали даром.

Продлись все вышеописанное чуть дольше, мощный «Форд» в конечном итоге просто оторвался бы от юркой «Хонды» и блокировал ей дорогу. Копы уже начали отыгрывать у прессующего их Мефодия сантиметр за сантиметром, постепенно уходя вперед.

Но победа в этом скоротечном автопоединке досталась не сильному, а упорному. Прижатому вплотную к ограждению «Форду» не посчастливилось угодить в просвет – точно такой же, которым воспользовался его водитель, когда разворачивался со встречной полосы. Машину полицейских тут же выбросило на полосу встречного движения, и им стоило немалых усилий увернуться от летящих навстречу автомобилей. Опасаясь лобового столкновения, водитель «Форда» вплотную прижался к ограждению, но только теперь уже правым боком. Визг тормозов и панические сигналы пронеслись над магистралью…

Мефодий посмотрел в зеркало заднего вида на обманутого противника, а пастор и Ким вовсе развернулись на сиденьях, наблюдая за образованием вокруг полицейского «Форда» грандиозного затора, грозящего вот-вот перерасти в глухую пробку. Эти преследователи угрозы больше не представляли.

Впрочем, радоваться было рановато: дерзость Мефодия только что положила начало великому переполоху, и прощать их наглую выходку, понятное дело, никто не собирался.

Мефодий съехал с магистрали на ближайшей развязке и рванул по Девятой авеню на север – планы менялись, и форсировать Гудзон ни по мосту, ни по туннелю он более не собирался. Скоростные шоссе не давали поля для маневров, поскольку ответвлений имели мало и быстро блокировались, особенно если в дело вступят вертолеты.

Манхэттен тоже не был подарком, но в отличие от магистралей позволял Мефодию чувствовать себя более спокойно. В этот вечерний час улицы Манхэттена были забиты автомобилями, и волей-неволей пришлось сбрасывать скорость до нормальной. Больше всего Мефодий опасался запомнившегося из карты не то канала, не то протоки, соединяющей Гудзон и Ист-Ривер. Протока эта также служила границей районов Манхэттен и Бронкс. Она могла оказать тройке беглецов медвежью услугу – заблокировать их здесь намертво, но Мефодий не стал пока заострять на этом внимания. Задачей номер один являлось сейчас скрыться с глаз долой от наверняка уже рыскающих по округе полицейских.

Ощущение складывалось такое, будто вой сирен ударил сразу отовсюду. В зеркале заднего вида не было видно ничего, кроме мельтешения красно-синих маячков, а идущие рядом с «Хондой» автомобили принялись испуганно шарахаться к тротуару.

– Первый зачет по вождению ты сдал, – прокомментировала Ким. – Ставлю тебе галочку. Теперь задача посложнее, и, похоже, тараном ее не решить.

– Не будем тараном, – согласился Мефодий. – Будем по-честному: сейчас проверим, достоин ли я прав на вождение или нужно еще подучиться… Все готовы?

Пастор с заднего сиденья лишь тихонько простонал.

Брошенного назад взгляда хватило, чтобы вычислить в веренице машин непосредственную угрозу: две обычные патрульные машины и один темно-коричневый «Шевроле» с прилепленным на крышу проблесковым маячком. Где-то прямо по курсу также наблюдалось мерцание – видимо, там уже готовился перехват.

– Святой отец, ну почему вы не раскрутили ваше начальство на что-нибудь помощнее? – вздохнул Мефодий. – «Ягуар», например. И репутацию бы вашей церкви подняли, и катались бы с ветерком. Да и сейчас бы пригодился…

– Господь с вами, молодой человек! Я и на этой развалюхе во всех подряд врезался, – отмахнулся Хьюго. – Какая уж мне спортивная…

– Не привередничай, – вступилась за пастора Ким. – Святому отцу за «Ягуар» надо будет церковь продать, да и то, наверное, не хватит…

Преследователи тем временем подбирались все ближе и ближе, давя на психику беглецов оглушительным воем сирен. Мефодий обгонял попутные машины с проворством заядлого лихача, и, несмотря на то что над ними сейчас висела угроза, занятие это вызывало у новобранца настоящий спортивный азарт, подкрепленный вполне естественным желанием не ударить в грязь лицом перед сидящей справа от него прекрасной спутницей.

Еще два патрульных автомобиля выскочили с пересекающих Девятую авеню улиц. Мефодий невзначай подумал, что прокатись он через весь город из конца в конец, и хвост из полицейских выстроится за ними на несколько миль.

Первым догнал «Хонду» коричневый «Шевроле». Мефодий не слышал, что кричит ему через стекло коп в гражданской одежде, но, судя по его грозной физиономии, – ничего нового: все те же требования принять к обочине и остановиться. Мефодий слегка притормозил, пропуская «Шевроле» вперед, а затем легонько боднул его бампером в заднее крыло.

Мефодий не был бильярдистом, но кий держать ему доводилось, а потому он помнил, что касательные удары по катящемуся шару (в данном случае шар заменял «Шевроле», а кий – «Хонда») заставляют тот радикально менять траекторию движения. Что срабатывало на зеленом сукне игровых столов, сработало и на асфальте нью-йоркских улиц – естественные законы природы отмене не подлежали.

«Шевроле» снесло с его полосы и развернуло поперек. Бросив взгляд назад, Мефодий увидел, как в бок «Шевроле» тут же врезалась одна из патрульных машин и еще одна, стараясь избежать столкновения, резко затормозила. Созданный затор сумел задержать преследователей, но, к сожалению, не всех…

Мефодий проигнорировал сигнал светофора и, не включая поворота, резко свернул влево, подрезав своего соседа по полосе, а затем помчался по перпендикулярной Девятой авеню улице на запад – к Центральному парку. Ловким маневром Мефодию удалось пересечь встречную полосу и с ходу вклиниться в поток автомобилей. Попытка повторить этот маневр преследователями вышла корявой – оба патрульных «Форда» успели стукнуться крыльями со встречными автомобилями, а идущего из них последним едва не переехал мусорный грузовик.

– Попробую проскочить через парк, а то ненароком задавим кого-нибудь, – объяснил Мефодий свою стратегию. – Там сейчас малолюдно, да и патрульные машины не так подвижны на пересеченной местности…

Парк-драйв[4]в этот вечерний час оказалась почти пустынной, лишь кое-где возле обочины притулились одинокие автомобили. Сегодня парк привлекал лишь самых отчаянных любителей романтических свиданий – к середине октября деревья уже стояли голые и никакой романтики в душе не пробуждали.

Тишину парковых аллей нарушила ворвавшаяся в парк кавалькада из трех машин: напоминающая поджавшую хвост Жучку «Хонда-Цивик» и кусающие ее за лапы два полицейских «бультерьера».

В отличие от прямолинейных городских улиц парк-драйв изобиловала крутыми поворотами, а также множеством подъемов и спусков. Во имя гармонии с природой дорога была проложена без нарушения естественного рельефа местности. Все это позволило Мефодию освоить еще один водительский прием – вхождение в поворот с заносом, что добавило в шевелюру бедному пастору лишних седин. Во время оттачивания навыка начинающий гонщик снес «Хонде» оба зеркала заднего вида – сказывалась узость проезжей части и злоупотребление педалью акселератора.