Помимо «численных» эмоций, в пропаганде нацисты активно проводили мысль о культурном превосходстве немцев над их окружением в диаспоре. Принципы собственной «национальной политики» (Volkstumpolitik) нацисты разрабатывали на основе превосходства немецкого народа над всеми остальными народами; они представляли немецкий народ как расовую общность высшего типа, как «народ господ», которому должны подчиняться все другие народы. Проживавшие практически во всех европейских странах немецкие меньшинства объявлялись принадлежащими к «высшей расе», составной частью немецкой народной общности (Volksgemeinschaft). Под таким предлогом Третий Рейх присвоил себе право распоряжаться судьбой этнических немцев (Volksdeutsch) по своему собственному усмотрению, несмотря на то, что они являлись гражданами других государств. Потребностью воссоединения всех немцев в одном государстве Третий Рейх мотивировал аншлюс Австрии, присоединение Судет, перекройку границ с Польшей и т. д.

В межвоенный период, вследствие неловкой и агрессивной политики по отношению к немцам за пределами Германии (особенно в Восточной Европе), традиционно популярная в среде фольксдойч пангерманистская имперская политика была вытеснена в область национальных чувств и культурнополитических устремлений и требований и стала частью культурного стереотипа. Этот поворот в мышлении и в представлениях фольксдойч имел огромное значение. Немцы в Чехословакии, Польше, Венгрии, Румынии, Югославии, Латвии, Литве и Эстонии активизировались — это была их защитная реакция на ассимиляционную политику правящих кругов тех стран, где они проживали. Будучи сами достаточно слабыми, эти страны хотели ликвидировать в культурном, экономическом и политическом смысле национальные меньшинства, реализовав за их счет свои собственные националистические претензии. В процессе нарастающего отчуждения фольксдойч Восточной Европы следует учесть и то, что многие фольксдойч были набожны, что еще более подчеркивало их идентичность: это были немцы-лютеране среди католиков-поляков, немцы-католики среди православных украинцев или румын, немцы-баптисты или немцы-меннониты среди тех же украинцев. Соответственно, национальные чувства немецкого меньшинства подкреплялись религиозными, — впрочем, для нацистов с их враждебной церквям позицией это обстоятельство было скорее помехой.

Все это и стало причиной пробуждения национализма фольксдойч, которые до Первой мировой войны имели только ландшафтную идентичность и именовали себя швабами Баната, саксонцами Семиградья, остзейцами и т. д., а не немцами — резкий поворот произошел после Версальского мира. Обратной стороной «национального пробуждения» фольксдойч стало стремление к присоединению к Рейху, и это их стремление совпало с целями нацистских политиков и Гитлера, который всячески поощрял эти настроения. Строго говоря, Гитлер и сам был фольксдойч; вообще бросается в глаза, что в нацистском руководстве фольксдойч явно преобладали. После Первой мировой войны из Польши, Судет, Югославии, Румынии и Прибалтики в Германию устремились тысячи немцев, национальные чувства которых были чрезвычайно обострены; во многом именно они и стали разносчиками почвеннической идеологии фелькише. С распространением идеи национального государства судьба немцев в европейской диаспоре становилась все более определенной. Так, в Словении в 1910 г. было 106 тыс. немцев, в 1921 г. — уже 41,5 тыс., в 1931 г. в югославской Дравской Бановине (так называли Словению) уже всего 29 тыс. немцев. В 1881 г. в Эстонии и Латвии насчитывалось 180 тыс. остзейцев, на рубеже веков их было уже 153 тыс., накануне Первой мировой войны вследствие поселения 20 тыс. немецких крестьян в Курляндии численность остзейцев поднялась до 162 тыс. После Октябрьской революции половина остзейцев перебралась в Германию, и в 1922 г. в Эстонии было 18 319 немцев, а в 1934 г. — 16 346 немцев. В Латвии в 1925 г. их было 70 964 человек, а в 1935 г. — 621 44 человек.

Поощрять и развивать националистическую идеологию среди фольксдойч были призваны специальные подразделения нацистской партии. Такую роль исполняла «Организация немцев за границей» (Auslandsorganisation NSDAP — АО), во главе которой с 1933 г. находился гауляйтер Эрнст Боле; она насчитывала 500 зарубежных групп. Первоначально АО располагалась в Гамбурге, потом правление АО со своими 800 функционерами переехало в Берлин. АО занималась в основном культурной и просветительской деятельностью и поощрением изучения немецкого языка. Практическая работа с фольксдойч была зарезервирована за эсэсовской «посреднической инстанцией фольксдойч» ФОМИ (Volksdeutsche Mittelstelle). Во время войны организацию переселения фольксдойч взяло на себя «Расовое и переселенческое главное ведомство» СС — РУСХА. На компетенции в отношении фольксдойч претендовали и другие организации в Третьем Рейхе: в этой сфере все обстояло точно так же, как и в прочих государственных сферах: царил обычный для Третьего Рейха институционный дарвинизм и борьба компетенций.

Сразу после Первой мировой войны наиболее острой была проблема фольксдойч в Польше. Во время войны в борьбе за национальную независимость часть польских политиков во главе с Пилсудским сделала ставку на Германию, а другая часть — во главе с Романом Дмовским — на Россию. Немецкий и австрийский императоры провозгласили независимость Польши 5 ноября 1916 г., но только на российской территории. После Брест-Литовского мира (3 марта 1918 г.) судьба послевоенной Польши оставалась неясной. Бывший российский «забор» Польши должен был составить центральный элемент «Mitteleuropa» (срединной Европы) под эгидой Германии.

После войны, однако, пути немецких и польских политиков разошлись. Дело в том, что западные районы Польши подверглись интенсивному немецкому культурному и экономическому освоению и ассимиляции. Поэтому провести там национальную границу (как того требовал принцип национального самоопределения, провозглашенный после войны победителями) было довольно сложно.

Так, Верхняя Силезия как спорная территория была оккупирована французскими (13 тыс. солдат) и итальянскими (2 тыс. солдат) войсками. Полицейская власть также принадлежала оккупационным войскам, международная комиссия по плебисциту была, по сути, французской комиссией и поддерживала только польские требования. В Верхней Силезии по переписи 1910 г. проживало 264 тыс. поляков и 698 тыс. немцев. Местные поляки не хотели жить в Германии и бойкотировали выборы в Национальное собрание Германии в январе 1919 г., требуя присоединения района к Польше, поэтому международная комиссия взяла управление Верхней Силезией на себя[56]. Это продолжительное напряжение в национальных отношениях не могло оставаться без последствий — в августе 1919 г. вспыхнуло первое Силезское восстание, подавленное немецкими фрайкорами. Через год — 17 августа 1920 г. — началось второе Силезское восстание, в Катовице было объявлено чрезвычайное положение, погибло несколько немцев, восставшие поляки сожгли немецкую деревню, стараниями властей волнения едва удалось унять.