– Ей, Богу содействующу, честный отче.

Всяким согласием, каждым словом содействующим он словно снимал с себя мысленно невидимые бинты, что опутывали его душу крепкими путами, высвобождая ее поначалу мало-помалу, а затем все свободнее и шире. Ибо только хладному в вере и малодушному все реченные только что обеты – в тягость. Но для духа, смиренного с произволением добрым с светлым «Иго… Мое благо, и бремя Мое легко есть».

Тихо вдруг сделалось в храме. Только свечи потрескивают уютно да дровишки в буржуйке. Труба, ведущая сквозь асбестовую заплатку в раме, местами уже и прохудилась. Подсасывает маленько вкусный дымок, что толстыми синими пластухами расплывается по всему храму. А тут и солнечный луч до окошка добрался. Выпрыгнул в храм сноровисто. Осветил и битый кирпич, и влажную штукатурку стен. Монахов зябнущих. Игумена мохнатого, точно шмель. Мужика в исподней рубахе подле него. И лишь затем озарился Спас Нерукотворный, Который от света этого словно и сам им исполнился. И отразил его, наполняя и храм, и стоящих в нем воинов Христовых неземной своей Благодатью. Светом нетварным.

– Отныне, возлюбленный брат, – сказал наконец отец настоятель, – ты принимаешь усыновление от Господа и причислен к избранному воинству Христову. Вот был ты солдат. Присягу давал. Родине своей служил. И в службе этой даже претерпел смертельные ранения. Ныне тоже присягаешь. Но уже Царю Небесному, Господу нашему Иисусу Христу. Поэтому тебе следует усилить подвиги, иметь доброе око ума и при воротах сердца поставить крепкую стражу – память смертную с сокрушением сердца, смирение с мечом духовным – молитвою Иисусовою. За это воинствование ты будешь спрошен Царем Небесным: верен ли был в исполнении воли Его, все ли делал ради любви к Нему, со страхом ли Божиим и ради ли прославления имени Его Святого? Хочешь истинно спастися и быть со Христом в Царствии Небесном – последуй Христу и святым последователям Его, будь готов терпеть все, оставь свое, хотя и благое, мудрование, не надейся на себя, со страхом и трепетом совершай путь свой по совету духовных отцов, объявляя им свои немощи и прося их молитв. Всегда смиряйся, стараясь от сокрушенного сердца называть себя грешным и непотребным рабом. Понуждай себя к непрестанной молитве Иисусовой: ею прогоняются вражеские помыслы. Остерегайся праздности, стараясь добродетелями «светом миру быти». Если так поступишь и этим благоугодишь Господу, то заслужишь похвалу и прославишься перед ангелами и человеками как верный воин Христов и наследуешь Царствие Небесное со всеми святыми. Аминь.

Серафим уже ножницы на Евангелие кладет. Близок постриг.

– Се, Христос невидимо зде предстоит: виждь, яко никтоже тя принуждает приити к сему образу; виждь, яко ты от своего произволения хощеши обручение великаго ангельскаго образа, – произносит игумен.

Трижды вручает Сашка ножницы игумену, и тот только в последний раз принимает.

– Се, от руки Христовы приемлеши я; виждь, кому обещаваешися и к кому приступавши и кого отрицаешися зволения хощеши обручение великаго ангельскаго образа. – С этими словами игумен крестообразно стрижет ему волосы.

Скрипят ножницы от грехов солдатских да без смазки хорошей. Улыбается отец настоятель, обретая в воинстве монашеском нового бойца.

– Брат наш Киприан постризает власы главы своея, в знамение отрицания мира и всех яже в мире и во отвержение своея воли и всех плотских похотей, во имя Отца и Сына и Святаго Духа…

Имя новое отзывается в сердце жаркой волной. А вместе с тем открывается и промысел Божий, что связывает отныне грядущую монашескую жизнь с небесным покровителем Киприаном, Священномучеником Антиохийским. Божественная прозорливость, связавшая вдруг воедино и помыслы ничего не подозревающего игумена, и войну, искушения и грехи солдатские, падения, и прозрение, и долгий путь в дикие эти края, в храм этот запущенный и хладный, под ножницы монашьего пострига. Именем одним. В котором – вся его жизнь и судьба. Звезда и крест.

Игумен тем часом и доспехи монашеские уже подает. Власяницу – хитон вольныя нищеты и нестяжания. Парамант во обручение ангельскаго образа. Одежду веселия и радости духовныя – рясу. Пояс во умерщвление тела и обновление духа. Мантию – в ризу спасения и в броню правды. Шлем спасения и непостыднаго упования, во еже мощи ему стати противу всем кознем диавольским – куколь. Четки нитяные – оружие монашеское, что хоть и в ладони умещается, да только силу имеет великую, – протягивает ему игумен со словами:

– Приими, брате Киприан, меч духовный, иже есть глагол Божий, ко всегдашней молитве Иисусове, всегда бо имя Господа Иисуса во уме, в сердцы и во устех своих имети должен еси.

Крест и свеча – в правую руку, словно щит богатырский.

– Брат наш Киприан восприял еси обручение ангельскаго образа и оболкся есть во вся оружия Божия, во еже мощи ему победити всю силу и брани начал и властей и миродержителей тьмы века сего… – выговаривает отец настоятель торжественно и зычно, как генерал на параде.

Смотрит на инока Киприана, что стоит перед ним хоть и новобранцем, да все же воином Христовым. И не трясет его уже. И зубы не стучат. Согрелся. Ликом прояснился. Даже сияет слегка.

– Итак станьте, – гудит игумен, – препоясав чресла ваши истиною, и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие.

И вот солнечный луч, что едва-едва пробивался недавно сквозь пыльное оконце, вдруг вспыхнул, рассыпался золотой пылью, наполняя и храм, и души молящихся в нем людей ни с чем не сравнимым блаженством. Радостью беспричинной. Теплотой неизбывной. Будто в души людей после стужи и хлада долгой зимы наконец вернулась весна…

Инок Киприан жмурился от этого света и от этой любви, точно младенец. Щурился и улыбался. Словно вновь он в сильных руках отца. И все живы. И будут вместе всегда. А впереди – жизнь вечная.

Дмитрий Альбертович Лиха нов начал публиковаться в 1982 году, был специальным корреспондентом журнала «Огонек», автором ряда громких журналистских расследований, став одним из основателей этого жанра в России. В 1989 году вместе с писателем Ю. С. Семеновым создавал первую независимую газету «Совершенно секретно».   Публиковал свои статьи и репортажи в таких популярных изданиях, как «Огонек», «EL Pais», «The Guardian», «Story». В 2015 году награжден премией Союза журналистов России «Золотая полка российской журналистики», в 2017 году – Почетной грамотой Президента России. Как автор художественной прозы, дебютировал в 1991 году. Его стиль – наследование традиции благоуханной тургеневской прозы.

Лауреат премии А. И. Герцена,

Номинант «Ясной Поляны» и «Национального бестселлера»