«Политическая» деятельность бандповстанцев включала массовое распространение листовок с требованиями к населению саботировать мероприятия советской власти — например, «не пользоваться землей и инвентарем, отобранным у кулаков, и не состоять в сельском советском активе» (в Эстонии), бойкотировать государственные займы (Литва){2014}, а также с призывами к служащим местных органов власти и милиции «прекратить работу», запугиванием их «расстрелом» (польские повстанцы в Белостокской обл. БССР). Пытались проводить повстанцы и «распропагандирование» воинов Красной Армии — так, некоторые участники УПА не убивали захваченных ими красноармейцев, а, разоружив, отпускали, подвергнув своей агитации и дав задание «проводить среди… бойцов [Красной Армии] антисоветскую работу, распространять разговоры о том, что бандеровцы красноармейцев не убивают, а уничтожают только коммунистов, комсомольцев, работников НКВД»{2015}.

Кроме того, бандповстанцы оказывали противодействие мобилизации в Красную Армию в виде «возврата» призывников с призывных пунктов и проведения собраний жителей с предупреждением, что «если кто пойдет в Красную Армию, то все их родственники будут уничтожены»{2016}. Повстанцы проводили собственные кампании по мобилизации среди местного населения. В частности, 12 октября 1944 г. УПА объявила в Ровенской области мобилизацию призывников 1927–1928 гг. рождения. Были разосланы повестки о явке допризывников на «сборный пункт», где с ними было проведено совещание, а затем они были отпущены. Там же в течение октября — ноября 1944 г. повстанцы систематически осуществляли «увод призывников из учебного пункта военкомата в лес»{2017}.

Развернувшаяся на западных территориях СССР бандповстанческая деятельность фактически приобрела черты гражданской войны. Жертвами повстанцев были, в основном, местные жители той же национальности. Например, в данных об убитых в Литве повстанцами партработниках, активистах, милиционерах и пр., в подавляющем большинстве встречаются литовские фамилии. Очевидно, что лицами той же национальности, что и повстанцы, было подавляющее большинство убитых ими сельских активистов, членов истребительных батальонов, демобилизованных красноармейцев, и др. Бандповстанцы совершали вопиющие преступления — в частности, убийство жен и малолетних детей советских и партийных работников, семей сельских активистов, родственников бойцов истребительных отрядов, в том числе малолетних, семей военнослужащих Красной Армии, родственников тех лиц, которые добровольно покинули бандповстанческое движение, просто гражданских лиц — например, заподозренных в связях с НКВД. Известны факты зверских пыток повстанцами захваченных ими людей — в частности, на Украине и в Литве. ОУН — УГЛА проводила этническую чистку — уничтожала поляков, евреев, белорусов, цыган, а также препятствовала переселению украинцев в УССР из Польши{2018}.

Деятельность повстанцев оказывала крайне негативное воздействие на местное население. На Западной Украине местные жители были «крайне запуганы и терроризированы»{2019} — так, в конце сентября 1944 г. в Волынской области в семи сельсоветах председатели не работали ввиду «боязни бандитов». По сообщениям Прокуратуры Латвийской ССР, к июню 1945 г. в отдельных уездах республики бандповстанческие группировки буквально «парализовали» мирное население{2020}. Отмечалась общая усталость гражданского населения от деятельности бандповстанцев — многим жителям «надоели беспрерывная стрельба, беспокойство, грабежи и т.д.», и они «ожидали ликвидации националистических банд». Так, в Волынской обл. некоторые крестьянки тайком являлись в военкоматы и указывали места, в которых скрывались их мужья и братья, чтобы последних власти «силой» привели на призыв в военкомат, и тогда ОУН не стала бы мстить их семьям{2021}.

Борьба советских органов с бандповстанцами вначале шла проблематично, несмотря на то, что они оттянули на себя значительные людские и военные ресурсы СССР: к марту 1944 г. только на борьбу с УПА было брошено 38 тыс. военнослужащих НКВД и 4 тыс. военнослужащих погранвойск по охране тыла, в конце 1944 г. в Белоруссию было направлено около 19 тыс., в Литву — 6 тыс. военнослужащих НКВД. Был отмечен постоянный рост потерь НКВД, НКГБ и войсковых частей при проведении операций по борьбе с повстанцами{2022}. К декабрю 1944 г. ЦК КП(б)У выявил существенные недостатки в ведении борьбы с повстанцами на Западной Украине: «Партийные организации проводили политическую работу, главным образом, в райцентрах и в близлежащих селах, а отдаленные населенные пункты слабо охватывали своим влиянием. Между партийными организациями и войсковыми подразделениями не было надлежащего контакта. Некоторые подразделения пограничных и внутренних войск НКВД придерживались тактики пассивной обороны, отсиживаясь в селах, не проявляли инициативы и напористости в борьбе с бандами… Слабо поставлена агентурная работа»{2023}.

В начале 1945 г. власти скорректировали программу борьбы с бандповстанчеством, разработав и применив целый ряд разноплановых методов, направленных, во-первых, на социальную мобилизацию населения. Были проведены совещания руководителей советских и партийных органов, начальников райотделов НКВД и НКГБ, командиров войсковых частей, работников потребкооперации и пайщиков, комсомольского актива и учителей. В райцентры и села были направлены представители советских, партийных и комсомольских органов, местного актива из рабочих, служащих и интеллигенции. Были созданы постоянно действующие комиссии по борьбе с бандитизмом, организованы истребительные батальоны и «группы самообороны». В селах были назначены участковые уполномоченные и «десятихатские», которым было вменено в обязанность помогать органам власти «поддерживать надлежащий порядок»{2024}.

Советские власти рассчитывали на обострение отношений между гражданским населением и повстанцами, так как, например, на Западной Украине с приближением зимнего периода 1944–1945 гг. оуновцы стали требовать от местных жителей все больше продуктов, одежды, обуви и пр., что вызывало недовольство последних. Считалось, что население, в целом, должно поддержать власть в борьбе с повстанцами{2025}. Действительно, создание истребительных батальонов и групп по самоохране села послужило внесению раскола между местными жителями и повстанцами. Оуновцы признавали, что «“истребительщина” есть небезопасный и хитрый большевистский способ разъединить и деморализовать украинство». Еще одним способом отрыва местного населения от бандповстанцев было оказание материальной помощи жителям, пострадавшим от действий повстанцев, за счет конфискованного у последних имущества{2026}.