– Да, Оскар, о’кей.

– Вот так-то лучше. Если, конечно, ты не нарываешься на новую порку. А я для этого слишком притомился. – Я сменил тему. – Теперь о том, о чем мы говорили. Нет никаких причин растягивать твой прелестный животик, раз существует другая возможность. Я деревенский вахлак, вот и все. Я не привык к городским обычаям. Когда ты сказала, что сделаешь все сама, ты имела в виду, что тебя вернут в то состояние, в котором ты была до операции?

– Нет, я просто стану не только генетической, но и суррогатной матерью. – Она улыбнулась, и я понял, что иду по правильному пути. – Это сэкономит приличную денежку из тех средств, которые ты не хочешь тратить. Здоровые крепкие женщины, вынашивающие чужих детей, берут очень дорого. Четыре ребенка – и уже можно больше не работать, а десяток делает их богачками.

– Ну а как же им не брать дорого! Стар, я не возражаю против траты денег. Я согласен, раз, по твоим словам, я заработал трудом Героя больше, чем транжирю.

– Да, ты их заработал.

– Этот городской способ делать детей… Ты можешь выбирать? Мальчик, девочка?

– Конечно. Мальчиковые сперматозоиды более шустрые, их легко отсортировать. Вот почему Их Мудрости – преимущественно мужчины. Я – кандидат незапланированный. У тебя будет сын, Оскар.

– Можно и девочку. У меня к ним слабость.

– Хочешь – девочку, хочешь – мальчика, хочешь – обоих сразу… Только прикажи.

– Стар, дай подумать. Тут столько проблем, а я мыслю куда медленнее тебя.

– Ну уж!

– Ну если ты не умнее меня, то нас когда-нибудь здорово околпачат. Мм… Мужское семя так же легко хранить, как женские яйцеклетки?

– Легче.

– Ну вот и ответ, который нам нужен. Я ведь не так уж и боюсь всяких шприцев – провел достаточно времени в очередях на медосмотр в армии. Я отправлюсь в клинику, или как она там у вас называется, а затем мы не станем спешить. Когда мы решим… – я пожал плечами, – мы отправим открытку, там устроят соединение, и мы станем родителями. А дальше пусть за дело берутся лаборанты и здоровые молодые бабы.

– Да, милорд… Оскар, любимый!

Так, еще лучше. Снова почти спокойное девичье лицо. Да, конечно, снова лицо шестнадцатилетней девчонки, завороженной своим первым бальным платьем и мальчиками – этой восхитительной опасностью.

– Стар, ты говорила, что часто по-настоящему важна не вторая проблема, а какая-нибудь двадцать вторая?

– Да.

– Я знаю, что со мной плохо. Я расскажу тебе, и, может быть, Ее Мудрость найдет правильное решение.

Она заморгала:

– Если ты сумеешь рассказать мне, любимый, то Ее Мудрость, конечно, сумеет разрешить этот вопрос, даже если придется снести весь дворец и построить новый размером отсюда и до ближайшей галактики. Или я вообще завяжу с этим делом – Мудростью.

– Ну вот, теперь ты снова говоришь как моя Счастливая Звезда. Ладно, проблема не в том, что я – жиголо. На кофе с пирожками я заработал. Пожиратель Душ почти сжевал мою, он вызнал ее размер и форму, много такого, о чем я давно позабыл. Это было гадко, и плата должна быть высока. И то, сколько тебе лет, любимая, тоже не важно. Какая разница, сколько лет Елене Прекрасной! У тебя всегда будет нужный возраст. О чем еще мужчина может мечтать? Я не ревную к твоему положению – мне оно даром не нужно, даже если его сахаром посыпать. Я не ревную тебя к тем мужчинам, что были в твоей жизни, – к этим счастливым покойникам. И даже сейчас не буду ревновать, если только не наткнусь на них по дороге в туалет.

– В моей жизни сейчас нет никаких других мужчин, милорд муж.

– У меня нет причин сомневаться. Но всегда есть следующая неделя, и даже ты не можешь знать все наперед, моя дорогая. Ты учила меня, что брак не есть форма смерти, и сама ты точно не мертвая, ты самая живая из всех девчонок.

– Ну, знать тут, конечно, ничего нельзя, но ведь почувствовать можно.

– Я бы на это ставку не делал. Я читал отчет Кинси.

– Какой такой отчет?

– Он опроверг теорию русалок. Насчет замужних женщин. Ладно, забудь. Вот гипотетический вопрос: если бы Джоко посетил Центр, тебя бы удержали эти чувства? Ведь нам пришлось бы оставить его здесь на ночь.

– Дораль никогда не покинет Невии.

– Не могу осуждать его за это. Невия – чудесное местечко. Но я сказал «если бы». Если бы он приехал, ты бы предложила ему кров, стол и постель?

– Это, – твердо сказала Стар, – будешь решать ты.

– Тогда скажем иначе: думаешь ли ты, что я смогу унизить Джоко, не отдав ему долг гостеприимства? Храброго галантного Джоко, который отпустил нас живыми, хотя имел право убить? Чей дар – стрелы и многое другое, включая медицинскую сумочку, позволили нам отвоевать Яйцо?

– По невианским обычаям, – сказала Стар, – вопрос о крове, столе и постели решает муж, милорд муж.

– Мы не на Невии, здесь женщины сами имеют свой ум и свои права. Ты увиливаешь от ответа, девчонка.

Она озорно улыбнулась:

– А это твое «если» включает и Мьюри? Или Летву? Обе они его любимицы, Дораль без них не поехал бы путешествовать. А как насчет той малышки… как ее там… нимфетки?

– Сдаюсь! Я просто пытался доказать, что прыжок через меч не превращает живую девушку в монашку.

– Это мне хорошо известно, мой Герой, – сказала Стар ровным голосом. – Все, что я могу сказать по данному поводу, сводится вот к чему: эта девчонка никогда не доставит своему Герою даже минутного огорчения, а я обычно выполняю свои решения. Недаром же я ношу титул Ее Мудрости.

– Хорошо. Я и не думал, что ты огорчишь меня таким способом. Я лишь пытался показать, что задача эта не слишком затруднительна. Черт возьми, мы опять ушли в сторону. Вот в чем моя настоящая беда: я ни на что не годен. Я никому не нужен.

– Как, родной?! Ты нужен мне.

– Но не себе. Стар, жиголо я или нет, но я не могу быть комнатной собачкой. Даже твоей. Смотри, у тебя есть работа. Она поглощает тебя, и она важна. А я? Мне нечего делать, совсем нечего, я ни на что не способен, кроме как придумывать плохие ювелирные поделки. Знаешь, кто я такой? Я герой по призванию. Так мне сказала ты. Ты меня завербовала. Теперь я в отставке. Знаешь ли ты во всех Двадцати вселенных что-нибудь бесполезнее отставного героя?

– Мужские соски, – ответила она не моргнув глазом.

– Ты опять увиливаешь, – сказал я. – Они-то хоть нарушают монотонность мужской груди. Я говорю серьезно, Стар. Вот та проблема, которая не дает мне вписаться в нынешнюю жизнь. Любимая, я прошу тебя, напряги ради меня всю силу ума – твоего и всех твоих призрачных помощников. Отнесись к этой проблеме так, как ты относишься к имперским проблемам. Забудь, что я твой муж. Рассмотри мою ситуацию во всей ее широте, учитывая все, что ты обо мне знаешь, и скажи, что мне делать с этими руками, с этой головой, с этим временем, скажи, как мне применить себя. Себя – такого, каков я есть.