Мандарин, остановившись, снова поворачивается к нему:

– Я чувствую, что это не так!

Стук колес по путям кажется ему похожим на тяжелые удары сердца. Мандарин представляет, что они мчатся внутри гигантского кровеносного сосуда.

– Послушай, Божья Коровка, – приходит ему в голову внезапная мысль. – А ты вообще разговаривал с Лимоном?

– Разговаривал ли я с ним? Когда?

– Когда угодно. Вообще.

– Да, конечно, я говорил с ним… думаю, мы немного поговорили.

– Он ничего не упоминал о моем ключе? О ключе, который я ищу? Или, может быть, он хотел передать мне еще какое-нибудь сообщение?

– О ключе? О каком ключе? – Нанао начинает беспокоиться. – Это что-то очень важное?

– Забудь, – говорит Мандарин.

«Что, если… – думает он. – Что, если Лимон мертв?» Он наконец позволяет этой мысли вторгнуться в свое сознание. «Может быть…» Это не невозможно, и, если говорить о поездке на данном конкретном синкансэне, это даже весьма вероятно. «Почему я не подумал об этом раньше? Как я мог быть настолько бесчувственным?»

Если Лимон был убит, то это должно было произойти совсем недавно, а это означает, что убийца, скорее всего, где-то поблизости. Мандарин не может с уверенностью сказать, что это был не Нанао, но, если это так, Лимон обязательно оставил бы ему какое-то сообщение для Мандарина, какую-нибудь зацепку.

– Он точно ничего тебе не говорил?

– О ключе ничего, точно нет. – Нанао не выглядит так, будто пытается что-то скрыть. Затем Мандарин понимает, что, когда он оставил Лимона позади ждать в тамбуре возле туалета, он сам пошел вперед – к голове поезда, – где и нашел Нанао. А это значит, что Нанао не мог убить Лимона так, чтобы Мандарин об этом не узнал. Едва он соединяет отдельные фрагменты в голове и спокойно их обдумывает, как это становится для него очевидным. Он горько усмехается.

– Трудно представить, чтобы кто-то мог взять над ним верх.

– Лимон-сан очень сильный, – искренне соглашается Нанао. – Он сказал мне одну вещь: «Даже если умру, я обязательно вернусь».

Мгновение Мандарин раздумывает, не могло ли это быть сообщением от Лимона, но затем отметает эту вероятность. Лимон всегда так говорит. Всякий раз, когда встречает кого-нибудь нового, он начинает глупо хвастаться, что бессмертен и обязательно вернется снова. Иногда он говорит, что вернется как «Лимон Z», но Мандарин не представляет, что бы это могло значить.

– Да, именно, Лимон и я легко не сдаемся. И что бы ни случилось, мы всегда вернемся, переродившись в новую форму.

В этот момент в тамбур заходит проводник, шедший со стороны дальних вагонов. На вид он совсем молодой, но держится прямо и уверенно в своем двубортном форменном костюме, буквально излучая ощущение долга и надежности.

Нанао, не колеблясь, обращается к нему:

– Прошу прощения, я хотел сказать о чемодане, который оставил вам на хранение раньше. Он принадлежит этому человеку. – Он указывает на Мандарина.

Проводник бросает на того быстрый взгляд.

– Ах да, я чуть раньше делал объявление о чемодане, но никто не пришел его забрать… Он все еще в комнате для персонала. Вы не будете против забрать его прямо сейчас, если вам удобно?

– Хорошая мысль, – говорит Нанао, поворачиваясь к Мандарину. – Пойдем, заберем его?

Мандарин колеблется. Его охватывает мучительное беспокойство. Он еще не осмотрел весь поезд в поисках Лимона. Но он не хочет снова потерять чемодан. Возможно, все же лучше забрать его, раз уж представилась такая возможность.

«Мандарин-сан…» – раздается обращенный к нему тихий голос, и Мандарин замечает, что школьник вернулся. Видимо, побежал за ними сразу, как только закончил разговаривать по телефону. «Настойчивый маленький говнюк». Мандарин чувствует, как понемногу его раздражение переходит в настоящую неприязнь. Наверное, этот мальчишка сует нос во взрослые дела, чтобы самому почувствовать себя взрослым, но все, что он делает, – это всюду мешается и становится досадной по- мехой.

Мандарин начинает думать, что бы он мог сказать или сделать, чтобы наконец избавиться от его преследований, когда ребенок заговаривает вновь:

– Я обнаружил кое-что странное.

Проводник не обращает особенного внимания на мальчишку.

– Ну что же, в таком случае пойдемте за чемоданом. – С этими словами он проходит вперед, очевидно ожидая, что они пойдут за ним.

За проводником следует Нанао, затем Мандарин, а школьник опять увязывается позади них.

Когда они проходят через седьмой вагон и оказываются в тамбуре между седьмым и восьмым вагонами, мальчишка дергает Мандарина за куртку. Настойчиво и требовательно, как будто пытаясь привлечь его внимание. Мандарин оборачивается – мальчишка многозначительно показывает глазами на дверь туалета.

– Слушай, – говорит Мандарин Нанао, – иди вперед и забери чемодан. Я подожду его, пока он сходит в туалет. – Он дергает подбородком в сторону школьника.

Проводник, по-видимому, не заметил, что что-то неладно, а Нанао, похоже, сразу понял, что к чему, потому что он просто кивает и вслед за проводником исчезает в следующем вагоне.

Как только они уходят, Мандарин подходит к двери туалета.

– Это здесь ты заметил что-то странное?

Мальчишка делает невинное лицо.

– Да, тут какая-то странная штука… – Он показывает пальцем на медную проволоку, торчащую из дверной щели рядом с замком.

Глаза Мандарина расширяются. Медная проволока Лимона. В этом не может быть никаких сомнений. Точно такая же, какую они использовали, чтобы запереть снаружи дверь туалета, где спрятали тело мелкого Минэгиси.

– Странно, правда? Туалет закрыт и как будто занят, но оттуда не доносится никаких звуков – кажется, там никого нет… Происходит что-то загадочное. Мне страшно. – Ученик средней школы выглядит так, будто он боится туалета так же, как маленькие дети боятся темноты.

– Лимон оставил это здесь? – Мандарин берется за проволоку и без малейших колебаний дергает ее вверх.

Замок открывается с резким щелчком.

– Вы не боитесь туда заходить?

Мандарин не обращает внимания на слова школьника и открывает дверь. Сцена, которая предстает перед его глазами, совсем не похожа на обстановку обычного туалета в поезде. Там действительно есть унитаз, но это не всё. На полу перед унитазом лежат мертвые тела; их руки и ноги переплетены, как змеи в гнезде. В этой гротескной груде человеческой плоти кажется, будто конечностей больше, чем должно быть.

Из мира пропадают все звуки, и Мандарин погружается в тишину.

Перед ним лежат двое взрослых мужчин, но сейчас в них как будто нет ничего человеческого. Это больше напоминает какое-то жуткое огромное насекомое. Под ними колышется лужа загустевающей крови. Она похожа на пролившуюся на пол мочу.