— Ой-ей-ей… — пробомотал Идзуми, запрыгивая за барную стойку. — Буллиган, чтоб тебя…

— Сюда! — прошептал бармен, открывая люк в полу.

— Опять начинается… — вздохнул инспектор и полез в подземный коридор.

Бармен спрыгнул следом и запер люк изнутри.

— Командор говорил, что на вас будут покушаться, — торопливо сказал он. — Не волнуйтесь, в самой резиденции вам ничего не грозит. Военные ушли отсюда…

— Быстрей беги! — жалобно выдохнул Идзуми. — Ох, черт, когда все это кончится…

Наконец они добрались до металлической двери. Бармен приложил к ней карточку, открыл и… мягко упал на землю.

Идзуми отступил назад, но было поздно. Бродяга Никсон взял его за шиворот и поднял в воздух одной рукой.

— Привет. Знаешь, кто я?

— З-здравствуйте, вы самый известный наемник и охотник за головами в Буферной зоне… — выдохнул инспектор. — Устраиваете нелегальные гладиаторские бои. Такая честь для меня с вами познакомиться… Извините, вы не могли бы меня поставить? Если описаюсь от страха, испачкаю вам форму. Неудобно получится…

Последнее, что запомнил Идзуми, — это широкую улыбку Бродяги Никсона и электрошокер в его свободной руке.

* * *

Три дня до Олимпиады:

4 декабря 2054 года, 13:12:21

Нью-Йоркский хайтек-мегаполис

TFT, Северная башня,

Бриллиантовый зал

Большой совет Торговой Федерации собрался на экстренное заседание. Прибыли владельцы всех корпораций, входящих в Федерацию, кроме главы корпорации Drinks, экс-председателя ТF. В Бриллиантовом зале за ночь едва успели собрать скамейки с удобными мягкими сиденьями.

Ждали прибытия президента Рамиреса, который изъявил желание обратиться к Совету с речью.

Алекс сидел в своей ложе в первом ряду. Рядом с ним примостился шеф Интерпола Яков Фаворский. Напряжение в зале росло. Хоффман спиной чувствовал холодные взгляды членов совета.

— Узнали, кого выдвинут на мое место? — спросил он у Фаворского.

— Пока единого мнения нет, — тихо ответил шеф Интерпола. — Азиатские кланы хотят видеть председателем Гиро Тадзюцу, «белые деньги» — Фрэнка Спаркла, вся энергетическая диаспора — Екатерину Иванову. Но… Это если выбирать из тех, кто сам не против занять ваше место.

— Что это значит? — напрягся Алекс.

— Если Хелена Наварро даст понять, что она не против, Совет попросит ее вернуться, — сказал Фаворский.

— Она здесь? — голос Хоффмана стал хриплым от напряжения.

— Пока нет.

— Можете сделать так, чтобы она не…

Алекс не успел договорить. В задних рядах раздался шум, потом аплодисменты. Люди начали вставать со своих мест.

Хоффман обернулся. В зал вошла Хелена Наварро.

— Черт… — беззвучно выругался Алекс.

Совет приветствовал своего бывшего председателя стоя. В аплодисментах отчетливо звучала просьба о прощении и признании ошибок.

Хелена ответила на приветствие сдержанным кивком и села на свое место.

Из-за поднявшейся шумихи не все успели заметить, что в зале появился президент Рамирес. Как полагается по протоколу, его провели сразу к трибуне, через боковой вход.

Президент хайтек-пространства выглядел взволнованным. Похоже, обычное благодушие ему изменило. В его жестах и мимике чувствовалось напряжение.

— Гхм…

Тонкий микрофон из полупрозрачного органопластика многократно усилил его голос.

В зале мгновенно воцарилась тишина.

Рамирес обвел присутствующих взглядом, чуть задержался на лице Алекса, глубоко вдохнул и начал:

— Сограждане!..

Однако сразу после своего знаменитого обращения замолчал. Еще раз глубоко вздохнул и как-то обмяк.

— Простите… — произнес он и потер ладонью левую сторону груди. — Я приготовил речь, очень хорошую, но… Сейчас понял, что хочу сказать совсем другое. Даже если это будет последним, что я скажу на своем посту.

Рамирес перевел дух. Его красивое ухоженное лицо покрылось красными пятнами. Президент провел рукой по волосам, нарушив безупречность своей укладки.

— Закон существует для того, чтобы каждый человек мог чувствовать себя в безопасности. Свободно заниматься тем, что ему интересно. Быть уверенным в своих правах и никогда не забывать об уважении к правам окружающих. Нам всем стало казаться, что закон — это нечто само собой разумеющееся, как восход солнца. Данность, которая существовала всегда и будет существовать вечно. И я жил с такой уверенностью. До тех пор, пока не увидел документы, добытые Бюро в штаб-квартире Brain Gate. Я буду говорить прямо. Что бы там ни говорили о законности их получения… Все здесь сидящие понимают, что Бюро на свой страх и риск захватило базу Дэйдры МакМэрфи, потому что другого способа остановить Алекса Хоффмана не было. Так что же происходит в нашем мире, если для благого дела людям приходится нарушать закон? Что же происходит в мире, где тем, кто хочет оставаться верным присяге, приходится прятаться, чтобы честно выполнить свой долг?

Рамирес замолчал и обвел взглядом присутствующих.

— История предостерегает нас, как опасно сосредоточивать в одних руках абсолютную власть, — продолжил он. — Потому что власть — это великое искушение. И даже тот, кто являет собой воплощение всех мыслимых достоинств, может не устоять. Рано или поздно в его голове появится мысль, что ради свершений, которые ему кажутся великими, можно пожертвовать одной, другой, десятью, сотней, миллионом жизней.

Президент опустил голову и перевел дух.

— Я пришел к вам не как «голова, говорящая с народом». Уж кто-кто, а вы-то знаете, что моя власть носит номинальный характер. Все полномочия в руках хайтек-парламента, места в котором вы теперь можете официально покупать. Я пришел как обычный человек, у которого есть дети, есть жизнь, есть вещи, которые мне очень дороги, — то, во что я верю, — Рамирес повысил голос. — А я верю, что смещение Алекса Хоффмана, которое вы собрались произвести, главной проблемы не решит. Его пост — это сосредоточение абсолютной власти. Он очень старался, чтобы сделать его таковым. Где гарантия, что у следующего председателя, которого вы изберете, голова не закружится точно так же, как у Алекса Хоффмана?

В зале поднялся шум.

Рамирес выдержал паузу и продолжил:

— Я обращаюсь к Торговой Федерации с просьбой. Пусть это звучит как утопия… Но давайте же докажем, что победить обезьянью природу человека возможно. Благо своего вида может быть выше собственного. Давайте наконец сделаем тот самый «четвертый эволюционный скачок», о котором так мечтал Леонард Гейгер! Торговая Федерация должна отказаться от покупки мест в парламенте и вернуться к старой системе прямого голосования хайтек-граждан через Сеть! Централизация всей власти в одних руках опасна прежде всего для вас самих…