существо, растущее прямо из каменного основания острова. Его стены были пробиты и разрушены, но Джаннер без особого труда представил массивную крышу, которую они некогда поддерживали.

Ния остановилась и притянула к себе детей, показывая им, где некогда стояли самые высокие башни, где был внутренний двор, где сад, в котором люди отдыхали после полевых работ, угощались вместе с королём и королевой жареной дичью и фруктами, и все вместе пели под звёздным небом.

– К слову о звёздах, – сказала Ния. – Уже поздно. Надо где-то ночевать.

– Ага, – согласился Биггин. – Ночью будет холодно.

– Я знаю удобное место, – сказал Кальмар.

Франкль и Бакстер зарысили за ним. Кальмар подошёл к входу в подвал, принюхался, чтобы убедиться, что никого нет, и спустился по ступенькам.

Биггин и Кельви зажгли факелы, оставленные Клыками; Ния и Лили между тем вымели мусор и приготовили уютные местечки для сна. Джаннер и Кальмар выложили припасы, которые взял с собой Биггин, и вскоре семь человек и две собаки уже сидели кружком и молча ели. По выражению лица матери Джаннер понял, что её мысли витают в дебрях прошлого, и он не хотел мешать ей. О’Салли жевали, негромко выражая своё удивление: надо же, им довелось ужинать в замке Ризен!

После ужина Ния рассказала всем о своей первой ночи в замке много лет назад, когда она, не в силах заснуть, вышла из опочивальни и долго гуляла под луной. Она заснула на мягкой траве в саду, а проснулась под слоем земли. Садовник с помощниками до пояса засыпал Нию чернозёмом и натыкал в него ростки огневушки и картупеля. Ния возмущённо села и увидела, что Эсбен и Артам согнулись пополам от хохота.

– Отец пообещал прокатить садовника и его семью на «Серебряной звезде» в уплату за эту выходку, – сказала Ния, улыбнулась детям и попросила Биггина потушить факелы. – Утром, быть может, мы положим начало новому саду памяти.

Джаннер и остальные быстро заснули, даже несмотря на оглушительный храп Биггина. Впрочем, через несколько часов Джаннер проснулся и увидел над собой лицо Кальмара. Волчьи усы щекотали щёку мальчика.

– Тихо. Идём со мной, – прошептал Кальмар. – Только тихо.

Лили стояла на коленях рядом с братом; её озарял свет звёзд, проникавший в открытую дверь подвала. Джаннер и Лили последовали за Кальмаром, полагаясь на его волчье зрение, и осторожно обошли спящую Нию.

– Куда мы идём? – прошептал Джаннер.

– Не отставайте, – велел Кальмар и приоткрыл скрипучую ржавую дверь ровно настолько, чтобы можно было протиснуться.

Когда все вышли во двор, он сказал:

– Вы, конечно, решите, что я спятил, но мне нужно туда, вниз. В Святилище Огня.

Джаннер протёр глаза и попытался стряхнуть с себя сон. Ему не хотелось вниз. Он тут же представил себе Нага Безымянного, поднимающегося из колодца с выражением злобной радости на лице.

Но страшно мальчику было не только поэтому. Он вспомнил, как стоял в колодце, глядя на сияющую пещеру в дальнем конце коридора и ощущая там чьё-то присутствие. Если легенды не лгали – а у Джаннера больше не было причин в них сомневаться, – там находится сам Создатель. Джаннер поёжился, вспомнив, с каким гневом думал о Создателе в темницах Трога, на Фабрике вилок, на корабле Нага в разгар бури, которая вообще-то донесла музыку Лили до Поля Финлея. Мысль о встрече с Создателем лицом к лицу приводила мальчика в ужас.

– Не нравится мне эта затея, – прошептал Джаннер.

– Почему? – спросила Лили. – Короли Анниеры испокон веков встречались там с Создателем.

– Не знаю. Просто… я туда не хочу.

Кальмар заговорил было – и тут же замолчал.

– Что такое? – прошептал Джаннер.

– Тебе и не надо, – ответил Кальмар. – Король я, а не ты.

Ну конечно. Путь в Святилище Огня открыт только для Верховного короля. Когда Джаннер спустился в колодец, он нарушил границу. Мальчик с дрожью подумал о том, чтó могло случиться, если бы он дошёл до конца коридора.

Но тут же Джаннер почувствовал зависть. Почему им всем нельзя в Святилище? Ведь дверь они открыли вместе. Он, как и Кальмар, сражался за Анниеру. Кальмар с детства втягивал брата и сестру в неприятности. В Дагтауне он струсил. На Фубских островах превратился в Клыка. И теперь именно он узрит Создателя?! Разве это справедливо? Знакомый гнев, тот самый, которого Джаннер устыдился минуту назад, вновь вспыхнул в его душе.

– Джаннер? – позвала Лили.

Он перевёл дух и только тогда понял, что стоял затаив дыхание. Джаннер помотал головой, радуясь, что в темноте брат и сестра не видят его зардевшихся щёк.

– Простите, – сказал он, извиняясь не только перед Кальмаром и Лили. – Конечно. Я знаю, что войти в Святилище – твоё право. Просто я…

– Ладно, – перебил Кальмар. – Я всё понимаю. Поверь, я бы охотно поменялся с тобой местами.

И Джаннеру вдруг захотелось заплакать.

Кальмар подошёл к вырезанным на полу изображениям:

– Помните, что надо делать?

– Да, – кивнул Джаннер.

Он знал, что, когда понадобится, древние слова сами придут на память. Лили тихонько заиграла, а Джаннер начал произносить заклинание. Кальмар начертил в воздухе сверкающий знак. И тут же в щели между камнями брызнул свет. Рисунки, вырезанные на полу, заискрились; повисший в воздухе знак стал медленно вращаться. Крышка колодца открылась, и снизу поднялось золотое сияние.

Кальмар, спускаясь, словно погружался в солнце.

89

Создатель

Глядя, как Кальмар спускается, Джаннер испытывал сложные чувства. Его смущали ревность и горечь, с которыми он обращался к Создателю все эти годы. Джаннеру было страшно стоять так близко к огромной тайне и неприятно думать, что всего день назад в Святилище побывал Наг.

Кальмар достиг дна, с испуганной улыбкой взглянул на брата и сестру и скрылся из виду. Джаннер и Лили сели на край и долго прислушивались. Они ждали молча, глядя на пылинки, кружащиеся в луче света.

Сердце Джаннера попеременно сжималось от стыда, смущения, зависти, досады, раскаяния, благодарности и вновь досады. Как только мальчику удавалось сосредоточиться на одном чувстве, возникало следующее. Он вздохнул, жалея, что нельзя просто успокоиться и оставить всё как есть. Ему казалось, что в нём борются два человека. Один твёрдо знал, что хорошо, а что нет. Он принимал свой жребий, благодарил Создателя и смиренно исполнял что должно. А другой – которого Джаннер ненавидел – катался в истерике и требовал внимания как капризный ребёнок.

Даже просто быть добрым оказалось недостаточно, потому что как только возникали добрые чувства, Джаннер сразу начинал ими гордиться – и тогда его душа вновь становилась полем боя. «Так нельзя, – думал мальчик. – Наг мёртв. Ты Хранитель трона. Радуйся, что Кальмар ведёт себя как король; радуйся, что Создатель не выдумка; радуйся, что