Эти молодые глупышки гарцевали по офису, с трудом удерживая равновесие на своих шестидюймовых платформах, – все от Стива Мэддена, разумеется, – а кругом грохотал хип-хоп, в воздухе плавал дым марихуаны, одновременно звонили все телефоны, а облаченные в странные одежды подозрительные религиозные лидеры проводили странные обряды. Единственное, чего здесь не хватало, так это настоящего шамана вуду, но я был уверен, что и за ним дело не станет.

И в этом хаосе непрерывно рождались все новые модели обуви Стива.

В передней части упомянутой административной коробки была еще одна маленькая коробочка – десять на двадцать футов, не больше, – где Стив (все в офисе называли его просто Сапожник) устроил свой кабинет. Здесь же в течение четырех недель, с середины мая, был и мой кабинет тоже. Мы с Сапожником сидели по разные стороны черного рабочего стола со столешницей из огнеупорного пластика. Стол, как и все вокруг, был завален обувью.

Интересно, почему каждая девочка-подросток в Америке сходила с ума по этим туфлям, которые лично мне казались безобразными? Какой бы ни была причина, было ясно одно – это компания, которую определяет ее продукт. Обувь была повсюду, особенно много ее было в кабинете Стива: она была разбросана по полу, свисала с потолка и громоздилась на дешевых складных столах и покрытых белым пластиком полках, что делало ее еще уродливее.

На подоконнике позади Стива тоже лежала обувь. Она была сложена в такие высокие стопки, что сквозь заложенное ею окно едва можно было разглядеть неприветливого вида парковку, которая очень соответствовала этой угрюмой части Квинса.

Однако деньги есть деньги, и по какой-то необъяснимой причине эта крошечная компания вплотную приблизилась к тому, чтобы начать получать огромную прибыль. Именно здесь мы с Джанет собирались работать в обозримом будущем. Она сидела в небольшом кабинетике по соседству, дверь которого выходила в этот же коридор. И она тоже была завалена со всех сторон обувью.

В понедельник утром мы с Сапожником сидели в нашем загроможденном обувью кабинете и пили кофе. С нами был Гэри Делука, это был его первый рабочий день в качестве нового операционного директора. Он никого не заменил на этом посту, поскольку до этого момента компания работала как бы на автопилоте. В офисе был также Джон Базиле, давно работавший у Стива в должности начальника производства, совмещая ее с функциями начальника отдела реализации.

По тому, как мы были одеты, ни за что нельзя было догадаться, что мы создаем крупнейшую в мире компанию по производству женской обуви. Я выглядел как профессиональный игрок в гольф, Стив был одет как настоящий бомж, Гэри – как консервативный бизнесмен, а Джон Базиле, здоровяк тридцати с лишним лет, с носом картошкой, лысой головой и мясистым лицом, выглядел как разносчик пиццы – вытертые джинсы и мешковатая футболка. Джон мне очень нравился. Это был по-настоящему талантливый человек и, несмотря на то, что был католиком, являлся также воплощением протестантской этики, отлично умел видеть картину в целом и прогнозировать дальнейшие события.

Однако, увы, он брызгал слюной, когда говорил, да еще как! Если он был взволнован или же просто хотел доказать свою правоту, нужно было надевать дождевик или держаться подальше от его рта. Как правило, все это разбрызгивание слюны сопровождалось преувеличенной жестикуляцией, вызванной по большей части тем обстоятельством, что Сапожник вел себя как трусливый заяц и не хотел размещать на фабриках достаточно большие заказы.

Вот и теперь Джон вовсю старался отстоять свою точку зрения.

– Стив, как, черт побери, мы будем развивать эту компанию, если ты не разрешаешь мне размещать заказы на эту проклятую обувь? Джордан, скажи ему, ты же понимаешь, о чем я говорю! Как, черт возьми, я могу строить…

Проклятье!Согласный звук «Т» был самым смертоносным в смысле разбрызгивания слюны, и она попала мне прямо в лоб!

– … отношения с универмагами, когда мне нечего им поставлять?

Джон сделал паузу и вопросительно посмотрел на меня, потому что я закрыл лицо руками.

Поднявшись с места, я предусмотрительно зашел за спину Стиву в поисках защиты от брызг и сказал:

– Дело в том, что я могу понять обе точки зрения. Тут то же самое, что и в брокерском деле. Стив хочет вести дело консервативно и не держать на складах много обуви. Ты же хочешь воспользоваться случаем, чтобы действовать решительно и вырваться в мировые лидеры, но для этого нужен товар, которым можно торговать. Я все понял. И мой ответ такой: вы оба правы и одновременно неправы – в зависимости от того, насколько успешно продается обувь. Если успешно, значит, ты гений, и мы заработаем тонны баксов, но, если ты ошибся и ее мало кто покупает, мы все окажемся в заднице и будем сидеть на куче бесполезного дерьма, которое невозможно продать.

– А вот и неправда! – возразил Джон. – Мы всегда можем скинуть остатки в «Маршалз», «Ти-Джей Макс» или любую другую сеть дискаунтеров.

Стив резко крутанулся ко мне в своем вращающемся кресле и сказал:

– Джон не договаривает. Да, мы можем отдать хоть всю нашу обувь магазинам вроде «Маршалз» и «Ти-Джей Макс», но этим мы одновременно уничтожим наш бизнес с универмагами и специализированными магазинами. – Стив посмотрел в глаза Джону и добавил: – Мы должны защищать нашу торговую марку, Джон. Как ты этого не понимаешь!

– Очень даже понимаю, – возразил тот. – Но мы должны еще и развивать эту самую торговую марку! А как мы будем это делать, если наши клиенты приходят в магазин и не могут там найти нашу обувь? – Он прищурился и с легким презрением смерил Сапожника взглядом. – И если я оставлю решение на твое усмотрение, мы так и останемся навсегда мелким семейным бизнесом. Жалкие трэсы!

Он повернулся ко мне, и я поспешно прикрылся руками.

– Слушай, Джордан, – брызги слюны просвистели в опасной близости, – слава богу, хоть ты здесь, потому что этот парень труслив как заяц, и я уже сыт по горло его осторожничаньем. Мы делаем самую клевую женскую обувь в стране, а я не могу разместить достаточное количество заказов, потому что этот чертов трус не дает мне производить товар в нужном количестве! Прямо ни дать ни взять, греческая трагедия какая-то, черт бы ее побрал!

– Джон, ты знаешь, сколько компаний погорело, потому что они вели бизнес именно так, как ты предлагаешь? – спросил Стив. – Лучше перестраховаться, пока мы не откроем еще несколько собственных магазинов. Тогда мы сможем продавать уцененную обувь у себя, не подрывая репутации бренда. И тебе не убедить меня в обратном.

Джон недовольно сел на свое место. Надо признать, на меня произвело большое впечатление поведение Стива. И не только в тот день, но и в последние четыре недели. Да, Стив тоже был Волком в овечьей шкуре. Несмотря на свою внешность, он был прирожденным лидером, обладающим всеми природными способностями, и в особенности даром внушать чувство уважения и преданности своим сотрудникам. Как и в «Стрэттон», все сотрудники «Стив Мэдден Шуз» гордились тем, что они часть культа. Однако самой большой проблемой Сапожника было его упорное нежелание передавать кому-либо хоть часть своих полномочий. Его прозвали Сапожником, потому что в нем было что-то от старомодного ремесленника, и это было его самым большим плюсом и одновременно самым большим минусом. На тот момент компания делала всего пять миллионов долларов в год, и пока ему удавалось удерживать всю власть в своих руках. Но это должно было измениться. Всего год назад компания заработала лишь один миллион долларов, а уже в следующем году мы собирались сделать двадцать лимонов!