Вот выписка из журнала боевых действий «С-13» в момент погони и атаки 30 января:

«21 ч.55 мин. Обнаружен лайнер на параллельном курсе.

22 ч. 55 мин. Установлены элементы движения цели: курс 280, скорость 15 узлов, водоизмещение 18 — 20 тыс. тонн.

23 ч. 04 мин. Легли на боевой курс 15.

23 ч. 08 мин. Трехторпедный залп в левый борт (со стороны берега) из носовых торпедных аппаратов №1,2, 4 с дистанции 2,5 — 3 кбт.

23 ч. 09 мин. Через минуту — взрыв трех торпед. Лайнер начинает тонуть.

23 ч. 26 мин. Акустик слышит работу УЗПН.

23 ч. 45 мин. Началось преследование.

…31 января 04 ч. 00 мин. Оторвались от преследования».

С момента обнаружения лайнера до окончания преследования прошло 6 часов 5 минут. Запись в журнале боевых действий заняла 10 строк. Но что скрыто за этими десятью строками и шестью часами погони: атаки, уклонения от преследования?..

Не испытав ничего этого, трудно себе представить. Погоня в надводном положении на максимально возможной скорости при работе дизелей в форсированном режиме. Изнурительная работа дизелистов при температуре 60 и оглушающем грохоте дизелей. Напряженное до боли в глазах наблюдение на мостике при ледяном ветре и обжигающих лицо снежных зарядах. Выматывающее душу ожидание возможного в любую минуту артобстрела со стороны противника. Точный расчет для выхода в точку залпа, трехторпедный залп, послезалповое маневрирование с уклонением от кораблей ПЛО на 15-метровой глубине с риском попасть под таранный удар при малейшем изменении глубины. Маневр в сторону потопленного лайнера, вокруг места потопления которого сосредоточились корабли эскорта для проведения спасательной операции. «Бесконечные» взрывы глубинных бомб, каждый из которых мог стать смертельным для лодки и экипажа…

* * *

Лайнер затонул через 15 минут от взрыва 3 торпед. Из 8000 человек удалось спасти лишь 988…

Между прочим, стрельба торпедами с дистанции 2,5 — 3 кабельтовых считается, по подводным меркам, «в упор», наверняка, но, естественно, и риск быть потопленным при такой дистанции кораблями охраны значительно повышается.

Участники этой атаки рассказывали, что самыми томительными были 37 секунд ожидания взрыва торпед после залпа. А потом… «беззвучные и стремительные сполохи рванулись будто изнутри судна — один, второй, третий, выплеснув к небу бело-розовые потоки огня. И тут же до подводной лодки докатился громовой грохот, а следом за ним — водопадный шум врывающейся внутрь судна воды».

Срочно погрузившись, лодка начала отрыв от преследования кораблей охранения, которые к тому времени успели уже приблизиться. Командир крейсера «Адмирал Хиппер», опасаясь получить в борт торпедный залп (прецедент-то уже был — с «Тирпицем»), благоразумно решил удалиться от места трагедии, бросив на произвол судьбы более 1000 человек, оставшихся на плаву. Эсминцы полным ходом рванулись в точку погружения лодки и начали забрасывать ее глубинными бомбами.

Спасением людей занялись эсминцы «Т-36», сторожевой корабль «VS-1703», тральщик «М-341», пароход «Геттинген» и учебное судно «Т-2». Надо отдать им должное: из оставшихся на плаву не были спасены только несколько человек, остальные 988 остались живы.

Эсминцы, придя в предполагаемое место нахождения лодки, сбавили ход, некоторые из них застопорили его и начали прослушивание шумов лодки с помощью гидроакустических станций в пассивном режиме, пытаясь обнаружить ее в режиме активной работы ГАС. Доклад акустика: «Слева 170 — шум винтов. Миноносец! Справа 100 — шум винтов. Сторожевик. Слева 150 — шум винтов. Миноносец… Справа 140 — сторожевик! Прямо по курсу — посылки гидролокатора…»

Казалось, что всё — лодка взята в клещи: от маневренных и быстроходных кораблей ПЛО не уйти: мелководье, с одной стороны берег, с другой полукольцо кораблей противника. Полукольцо сжимается и смыкается, превращаясь в кольцо из примерно десяти кораблей ПЛО.

В этой, казалось бы, безвыходной ситуации командир лодки находит выход: он направляет лодку туда, где только что отгрохотали взрывы глубинных бомб. От взбаламученной взрывами воды, перемешанной с грязью, илом и песком со дня моря, и воздушных пузырей образовалась мощная «защитная завеса» — стена, непроницаемая для ультразвуковых волн гидролокаторов. Вот сквозь эту стену и пошла лодка на малой скорости в сторону только что потонувшего лайнера. К тому же бомбить в том месте, где еще много людей, находящихся на плаву, и ведутся спасательные работы, немцы не решатся. Однако через некоторое время, двигаясь в точку потопления лайнера, лодка резко меняет курс… Почему?

Утверждения о том, что командир в течение нескольких часов на мелководье уклонялся от атак противолодочных кораблей, прикрываясь разломившейся на три части громадиной «Вильгельма Густлофа», у меня всегда вызывали сомнение. Каким бы гениальным мастером атаки ни был А. И. Маринеско, но только в аквариуме можно смоделировать в прозрачной воде, как лодка близко подходит к потонувшему транспорту и потом кружит вокруг него, словно имея глаза, помогающие держать его в поле зрения и удерживать дистанцию. Такой вариант в общем-то был бы возможен, если б лодка имела на вооружении нынешний гидроакустический комплекс, позволяющий довольно точно определять дистанцию до цели, используя комплекс при работе его в активном режиме. Возможно, это было бы, если б на вооружении лодки имелась какая-то из нынешних гидроакустических или даже телевизионных систем для обследования дна моря. Но на ПЛ «С-13» была обычная шумо-пеленгаторная гидроакустическая станция, с помощью которой, хоть лоб расшиби, дистанции до объекта, лежащего на дне, не измеришь.

Поэтому я с большим удовлетворением прочитал, что автор книги «Личный враг Адольфа Гитлера» нашел ответ на вопрос, как же смог командир «С-13» вывести невредимой с мелководья зажатую со всех сторон противолодочными кораблями, казалось бы, обреченную подводную лодку. Ответ Н. Н. Титаренко дал бывший штурман «С-13» Н. Я. Редкобородов. Оказывается, все просто и гениально. А. И. Маринеско, пытливо и въедливо изучавший врага, пытаясь разгадать все методы и способы, которые используют немецкие подводники, летчики, противолодочники, выявил одну «железную» шаблонную закономерность при бомбометании немецкими противолодочными кораблями. Эта закономерность заключается в том, что в зависимости от глубины места при преследовании подводной лодки немцы устанавливают глубину подрыва противолодочных бомб на 90, 60 или 30 м. Т. к. в данном случае глубина места не превышала 45 м, а минимальная дистанция безопасного взрыва глубинной бомбы от корпуса лодки 10 м, то следует идти на глубине 15 м. Именно 15 (!). Немецкие бомбы рвутся на глубине 30 м, следовательно, есть запас в 15 м. Глубже нельзя: там возможен подрыв на немецких или английских донных минах. Менее глубины 15 м, безусловно, нельзя, т. к. можно попасть под таранный удар корабля ПЛО. Значит, надо, точно удерживая лодку в горизонтальном положении, идти на глубине 15 м: малейший дифферент на нос или корму, изменение глубины в ту или другую сторону — смертельно. Можно представить, какая громадная нагрузка и ответственность ложилась на плечи боцмана, управляющего горизонтальными рулями, и механика, отвечающего за всю систему всплытия и погружения. О командире, который не только догадался сделать этот гениальный «шахматный ход», но и, как суперсовременные ЭВМ, высчитывал предполагаемые в каждый следующий момент места взрыва глубинных бомб, возможные маневры кораблей ПЛО, можно не говорить. Ему, кроме всего прочего, необходимо было непрерывно держать в уме всю информацию, меняющуюся ежесекундно, контролировать движение лодки в соответствии с замыслом, четко и понятно отдавать команды подчиненным. И при всем этом (при грохоте рвущихся со всех сторон глубинных бомб) держаться хладнокровно, уверенно и спокойно, вселяя такую же уверенность в своих подчиненных.