Что касается готовности правительства РСФСР к территориальным уступкам, то оно исходило из того, что значительная часть территории России уже фактически аннексирована иностранными державами — непосредственно или косвенно, путём захвата армиями белогвардейцев и национал-сепаратистов. Поэтому «уступки» означали на деле расширение зоны, находящейся под контролем советского правительства. Выдвигая такое предложение, руководство большевиков исходило, конечно, прежде всего из представления о Советской России как о «плацдарме» для будущей «мировой революции». Но объективно оно вело к укреплению в России единого государственного центра.

Выражая готовность к переговорам, советское правительство прямо указывало на западные державы как на основных виновников длящейся Гражданской войны, в чьих руках реально находится вопрос о прекращении. Вместе с тем оно не дало повода обвинить себя в бескомпромиссности позиции, в затягивании Гражданской войны.

Чем руководствовались руководители западных держав, выдвигая проект «Принкипо»? Понятно, что в первую очередь это была уступка общественному мнению их государств. Тем более что в «Обращении» Вильсона содержались заверения в «дружественных чувствах» союзников «к России и русской революции». Для победителей, собиравшихся на Парижской конференции делить завоёванный мир, было важно соблюсти видимость приличия по отношению к России, повисшей на краю бездны по их, союзников, вине в первую очередь.

Но конференция не могла состояться ни при каких обстоятельствах. Запад позаботился о том, чтобы выставить совершенно неприемлемые для советского правительства условия, одновременно свалив на него же ответственность за срыв конференции. Встретив готовность большевиков к уступкам, Антанта выдвинула к ним особые требования: в одностороннем порядке прекратить военные действия против белогвардейцев и националистических правительств и отвести свои войска на всех участках фронта на расстояние 5 км. И лишь тогда Антанта обратится с соответствующим требованием к антибольшевистским правительствам[295].

Этим ответом правители Запада полностью обнажили свою роль и намерения в «процессе мирного урегулирования» в России. Во-первых, было подтверждено, что именно они являются подлинными руководителями антисоветского движения. Во-вторых, главной их задачей было воспрепятствовать государственному объединению всей России под красным знаменем. В принципе они были против её объединения и под бело-сине-красным флагом, но в тот момент такая перспектива вырисовывалась не столь явно.

И всё-таки в правящих кругах США и Англии в это время явно наметилось течение к заключению соглашения с большевиками. Речь не шла о признании Советской России. Просто капитал англосаксонских стран стремился использовать трудное положение России для её экономической эксплуатации. Западных капиталистов не могли не заинтересовать предложения Ленина о концессиях и т.п., содержавшиеся в ноте от 4 февраля 1919 г. Это можно было использовать для широкого экономического проникновения в Россию. Большевиками же эти преференции рассматривались как возможность прорвать кольцо экономической блокады вокруг РСФСР.

В марте 1919 г. в Москву с особой миссией приехал спецпредставитель одновременно президента США и премьер-министра Великобритании Уильям Буллит. Этот тогда ещё совсем молодой (28 лет) человек оказался тесно связанным в своей судьбе с Россией. Впоследствии он стал (в 1933 г.) первым послом США в СССР и пробыл на этом посту до 1936 г. Буллит был рупором самых антисоветски настроенных кругов США. Во время Второй мировой войны, вплоть до декабря 1941 г. (объявления нацистской Германией войны США), он призывал к «оружию против СССР». Но он умел хорошо выполнять поручения своих заказчиков. Тогда, в 1919 г., в Москве он встречался с Чичериным и Лениным, обговорил условия мирного соглашения с Советской Россией. Меморандум об этом, составленный Лениным и Буллитом, был привезён американским дипломатом в Париж.

Документ, датированный 12 марта 1919 г., содержал в себе как те предложения, которые Буллит привёз от имени британского и американского правительств, так и ряд новых, добавленных Лениным. В окончательном виде меморандум предусматривал:

1. Перемирие в Гражданской войне на условиях владения де-факто занимаемыми территориями, отказ на период действия перемирия от любых подрывных действий в отношении противника и от военных перегруппировок, демобилизацию армий.

2. Немедленную обоюдостороннюю политическую амнистию и размен военнопленными.

3. Снятие ограничений на перемещение гражданских лиц и товаров между территориями разных фактических правительств России, а также между Россией и внешним миром, гарантии безопасности для иностранных бизнесменов в России.

4. Обмен полномочными представителями, обладающими дипломатическим иммунитетом.

5. Вывод всех иностранных войск за пределы России.

6. Доступ Советской России к пользованию всеми российскими железными дорогами и морскими портами.

7. Равномерное распределение внешнего долга России между всеми де-факто российскими правительствами сообразно находящимся в их обладании материальным ресурсам, причём вывезенная белогвардейцами из Казани в 1918 г. часть золотого запаса России должна рассматриваться в зачёт уплаты Советской Россией своей доли долга.

8. Открытие мирной конференции на нейтральной территории об окончательном урегулировании вопросов, связанных с прекращением Гражданской войны[296].

Категорические требования о выводе иностранных войск, о доступе к железным дорогам и портам и о зачёте золотого запаса в уплату долга были добавлены Лениным к предложениям Вильсона и Ллойд-Джорджа, привезённым Буллитом. В беседе вождя большевиков с эмиссаром союзников было решено, что согласованный меморандум должен быть официально представлен правительствами США и Англии правительству РСФСР до 10 апреля 1919 г.

Однако к моменту возвращения Буллита в Париж намерения его заказчиков изменились. Вильсон отказался принять доклад своего спецпредставителя, а Ллойд-Джордж, ознакомившись с меморандумом, в Палате общин публично открестился вообще от «слухов» о том, будто он пытался установить контакт с большевиками. В советской историографии причиной этому всегда назывались обозначившиеся в это время успехи белых армий в Гражданской войне. Это-де окончательно подвинуло лидеров США и Англии в тот момент сделать ставку на силовое устранение советской власти.

В качестве главного фактора называли успешное наступление армии Колчака. Здесь необходимо сделать существенную поправку. У держав Антанты не могло быть уверенности, что наступление Колчака окажется успешным. И вот почему. Дело в том, что с самого момента своего прихода к власти в ноябре 1918 г. и до мая 1919 г. армия Колчака была лишена возможности получать помощь от союзников. Сразу после провозглашения Колчака «верховным правителем» России забайкальский атаман Г.М. Семёнов отказался ему подчиняться и перерезал сообщение по Транссибирской железнодорожной магистрали. Первые транспорты от союзников прибыли к Колчаку только в июне 1919 г. по Северному морскому пути в Обдорск (ныне Салехард) в устье Оби. И только в это время снова восстановилось сообщение по Транссибу, так как Семёнов согласился всё-таки признать власть Колчака. До этого момента белогвардейские войска востока России были вынуждены пользоваться внутренними ресурсами, а также тем, что ещё раньше, летом — осенью 1918 г. было доставлено им из Владивостока. Необходимостью наладить снабжение объясняется, почему главное направление наступления Колчака проходило не на соединение с армией Деникина, а на Пермь — Вятку — Вологду: только так он мог получить сообщение с портом Архангельска. И однозначной ставки на успех действий Колчака державы Антанты весной 1919 г. делать не могли.