Дверь открылась. Без стука вошел пасмурный п-р-е-д-с-т-а-в-и-т-е-л-ь.

- Пожалуйста, Илья Фомич, - распростерла объятья председатель-Сычикова-З.И. - С Рекрутовым не начинали еще.

Илья Фомич громко поздоровался и уселся за стол, куда, видимо, и полагалось усесться.

- Так, товарищи. Нам осталось лишь резко осудить антиобщественное поведение товарища Медынского Аида Александровича, заведующего отделением соматической психиатрии. Кто за то, чтобы осудить… или есть другие предложения?

- Есть, - тускло произнесла нянька Персефона, но, взглянув на Аида Александровича, опустила голову.

- Пожалуйста, Серафима Ивановна! - Председатель-Сычикова-З.И. была сама любезность. - Что вы предлагаете?

Нянька Персефона неуклюже поднялась.

- Я предлагаю… не осуждать.

- Итак, есть два предложения. Голосуем за первое. Кто за то, чтобы резко осудить?

Руки начали подниматься и поднялись почти все.

- Кто против?

Четыре руки.

- Кто воздержался?

Еще две руки.

- Есть смысл голосовать за второе предложение?

- Есть! - не унималась нянька Персефона. Аид Александрович смотрел на нее с состраданием.

- Кто за второе предложение? Прошу голосовать. Те же четыре руки.

- Кто против?

Фактически все остальные.

- Кто воздержался?

Двое.

- Переходим ко второму вопросу. Илья Фомич, в каком порядке будем осуждать?

- Может быть, - вежливым голосом начал Илья Фомич, - сначала попросим Сергея Степановича самого рассказать об исследованиях, которые он ведет на базе института?

- Слово предоставляется Рекрутову Сергею Степановичу, - приняла предложение председатель-Сычикова-З.И.

Рекрутов медленно поднялся. Был он розовощек и до неприличия здоров. Невинными глазами посмотрел вокруг, улыбнулся.

- Рассказать, значит, об исследованиях?

- Не нужно! - крикнул со своего места Аид Александрович. Он вскочил и забормотал, как безумный: - Рекрутов тут вообще ни при чем, это я вел записи… около тридцати лет. Рекрутова тогда и в помине не было…

На этих словах бесшумно открылась дверь, и в комнату вошли трое. Мужчины без возраста. В хороших костюмах светлых тонов, в пестрых летних рубашках. Легкими шагами подошли они к Рекрутову и как бы отгородили его от товарищей-судей.

- Попрощайтесь с теми, кто дорог Вам, - дружелюбно сказал ему один из них.

Взгляд Сергея Степановича метнулся в сторону Аида, но Аид не отрываясь смотрел на незнакомцев.

- Вы из Элизиума? - спросил он по-древнегречески.

- Да, - по-древнегречески отвечали ему.

- Почему же Вы не забираете меня?

- Царь Аид сам решает, когда ему появляться в Элизиуме. А Рекрутов - наш эксперимент: это тень, надолго внедренная в мир. Сам он ничего не знает об этом.

- Кто проводит эксперимент?

- Это государственная тайна.

- Попрощайтесь с теми, кто дорог Вам, - повторил тот же голос.

- Навсегда? - спросил Рекрутов.

- Ой, какая безграмотность! - рассмеялся собеседник.

Отделение соматической психиатрии не дышало. Рекрутов подошел к Аиду Александровичу и второй раз в жизни обнял его: казалось, через объятие это передается от одного поколения к другому весь опыт, вся медицина и вся философия…

Потом Рекрутов подошел к няньке Персефоне и тоже обнял ее. Ничего не поняла нянька Персефона, кроме того, что прощается она с Рекрутовым не по своей воле. Она часто-часто заморгала, и легко побежали молчаливые быстрые слезы. Вдруг нянька Персефона расстегнула кофточку и, почти сорвав с груди крохотное распятие, надела его на шею Рекрутову. "Господь с тобой, сынок", - сказала и аккуратным старческим крестом перекрестила Сергея Степановича. Тот склонил голову.

Повременил, еще раз огляделся, нашел глазами Леночку Кругликову и, подойдя к ней, поцеловал ей руку.

- Все, - обратился он к незнакомцам. - Я готов.

- Сергей Степанович, - сухо проговорил Аид. - Мы скоро увидимся.

- Я знаю, - спокойно солгал Рекрутов. - До встречи.

Четверо подошли к стене и на глазах у отделения соматической психиатрии превратились в тени: тени сжались и исчезли в пространстве.

Судить товарищеским судом больше было некого.

…А через несколько мгновений совсем обескураженная Тень Рекрутова предстала перед другими тенями, разместившимися в тени-огромной-лаборатории.

- Слава Всевышнему, - сказала одна из них, - никаких изменений нет.

- А тут, кроме Вас, никто и не ждал никаких изменений. И Ваши ссылки на сто второй закон Тени Ньютона совершенно несостоятельны… - Очень крупная тень, взяв тень-мела и подойдя к тени-доски, начала какие-то бесконечные преобразования тени-формулы, смысл которой был совершенно непонятен Рекрутову. К Рекрутову подошла Тень Ассистента.

- Вы, пожалуйста, извините их: этот день для них самый большой праздник. Они ждали его тридцать два года - все то время, пока Вы пребывали на Земле. Позвольте, я объясню Вам, что произошло. Или нет… лучше Вы сами спрашивайте - я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы.

- Меня… арестовали? - тихо спросила Тень Рекрутова.

- Упаси боже! - рассмеялась Тень Ассистента. - Будьте спокойны… даже ничего общего.

- А я смогу вернуться туда?

- К кому?

- К… Аиду Александровичу, к няньке Персефоне…

- Они скоро будут здесь.

- Здесь - это где? Где мы находимся?

- В главной лаборатории ЦПИК - Центра по Изучению Контактов Атлантиды.

- Атлантиды?

- Историю Атлантиды Вы узнаете позднее. А пока в нескольких словах о Вашей истории. В 1931 году Тени Фарадея удалось лабораторным путем получить искусственную точечную тень, то есть точечную тень, не отбрасываемую никаким конкретным носителем. Это открытие держали в тайне от САТ - Совета Атлантических Теней, не одно тысячелетие управляющего Атлантидой и в настоящее время содержащегося под стражей. Никто, кроме теней сотрудников нашей лаборатории, об этом открытии Тени Фарадея не знал. А здесь все надежные тени… Еще двадцать лет ушло на опыты по созданию гипотетического носителя - в результате появились Вы, особым способом… сейчас вряд ли стоит вдаваться в подробности. Потом Вы были переведены в естественные условия земной жизни: в одном из родильных домов города Новосибирска Вы осчастливили ни о чем не подозревавшую Ольгу Николаевну Рекрутову, у которой во время родов погиб ребенок. Мы решили не забирать Вас обратно до той поры, пока на Земле остаются любящие Вас люди, или до той поры, пока Вы не попадете в критическую ситуацию. Сегодня именно такая ситуация - и мы освободили Вас от пребывания в условиях эксперимента.