не только концентрироваться на чакре и ее контроле, но и следить за противником. Желаемый результат заучивали на слова — триггеры. Которые, в свою очередь, избавляли ниндзя от необходимости каждый раз детально представлять результат, поскольку нужные ассоциации, жесты и действия сами всплывали при озвучивании техники. Но достигнуть этого можно было только через долгие тренировки, через доведение дзютсу до абсолютного автоматизма…

И только совершенно овладев дзютсу, шиноби мог не орать название техники на всю округу. Но большинство ниндзя так привыкали к определенном набору печатей и вокализации их названий, что переучиваться было слишком долго и тяжело. Этим не занимались, даже несмотря на возможность ускорения выполнения дзютсу, которое достигалось за счет отказа от лишних печатей и озвучивания техник. Проще было выучить без печатей новую, более серьезную технику или создать какую-то свою.

По сути ручные печати — это костыли для манипуляции энергией. А озвучивание названия техник — костыли для разума и воображения.

Вообще выкрикивать название техники было не обязательно. Но без них было сложнее. Еще многие кричали просто по привычке. Также были шиноби которые специально орали названия дзютсу с разными целями. Бывалые и самоуверенные — чтоб поиграть с противником. Мол: ты же слышал, что за технику я применю, давай покажи, что умеешь! Ну еще шиноби, имеющие улучшенный геном, названия своих техник сообщали противнику, чтоб ошеломить. Ибо бой с мутантом, для обычного ниндзя — это всегда паршиво. Испорть настрой противнику, лиши его боевого духа, «обрадуй» тем, что имеешь улучшенный геном! Впрочем тот же эффект дают всякие прозвища, вроде этих: «Демон Тумана», «Шаринган Какаши» и другие. Хьюгам же и Учихам было достаточно вытаращить свои красивые глазки, чтобы многим поплохело.

Но вот, что было интересно: мне учиться, не произносить вслух название дзютсу, не пришлось. Само получалось. Только для теневых клонов мне требовалось несколько печатей и сказать «Каге буншин».

А еще я кажется понял, от чего Ирука не знал теневых клонов. Ведь у него были водяные. Для шпионажа они не годились. Так как передавали лишь размытые картинки и невнятные звуки. Еще для них требовалась обычная вода, или преобразованная в воду чакра. В целом, водяные были чуть крепче, чем теневые дубли. Да и жрали меньше чакры. И слабенькими они были. Всего одна десятая от силы оригинала. Я был в шоке.

На курсах я озадачил Кито своей проблемой, что не на ком практиковаться. Ирьенин пообещал мне предоставить доступ к специальному манекену, на котором можно было отработать технику передачи чакры.

Среда была днем интересным с самого начала.

После окончания миссии, отпустив детей, меня отозвал в сторону Хатаке.

— Ирука-сан, мне надо с вами поговорить. — А вид довольный-довольный.

А мне с вами — не надо.

Ожидая неприятностей, я отошел с ним за угол. Так, чтобы дети нас не слышали.

Чучело выдержал театральную паузу и выдал:

— Я ухожу на важную высокоранговую миссию.

Наконец-то разродился…

— Чо? И… эээ — озадаченно уставился на джонина, — что вы сказали?

Какаши изобразил свое любимое выражение лица и самодовольно фыркнув, повторил:

— Я ухожу на важную высокоранговую миссию до вторника!

— Ага, — обалдело — ну типа рад за вас, удачи…

Как?! Почему? Реакция у нас была одинаковая — шок и неверие.

Стоим, пялимся друг на друга, как две рыбки в аквариуме.

— М-ма… — неуверенно выдал Чучело. — Спасибо.

Пока я судорожно обдумывал, чем такой финт ушами от Собакина грозит мне и Наруто, Хатаке снова замычал:

— М-м-ма… То есть вам не обидно, что я иду выполнять достойную меня высокоранговую миссию, а вас оставляю возится с командой зеленых генинов и заданиям D-ранга? — и внимательно так посмотрел, я бы даже сказал изучающе-недоверчиво.

''Но мне было наплевать на кривлянья Хатаке, ведь я понял главное!

…Если Чучело не будет, то за пределы деревни меня не отправят. А значит, пока Какаши где-то бродит у меня и Наруто будет еще немного времени на тренировки! До миссии в Страну Волн! Да это! ... Да это, как… Как будто важный экзамен перенесли! Да что там! У меня есть еще как минимум шесть дней!''

По мере того, как улыбка на моем лице становилась шире и шире, у Хатаке глаз все больше напоминал правильный круг.

— Не-а, — весело вякнул, осекся, кашлянул в кулак и спокойно повторил. — Нет, Хатаке-сан.

Если Шикамару — вселенскую скорбь изображал, то Какаши — вселенских масштабов офигение. Справившись с эмоциями, он притворно лениво выдал:

— М-ма… В общем, команда номер семь остается на вас. Меня не будет до вторника, хм, теперь вы за них отвечаете, — и снова изобразил улыбку глазом.

Злорадство.

— Да, я понял, — уверил Собакина, снова непроизвольно начиная улыбаться. — Что-то еще?

Какаши нахмурился, в эмоциональном плане от него несло разочарованием. Постоял так несколько секунд, а потом глянул на меня как на врага народа и вдруг, раздраженно дернув бровью, сухо проговорил:

— Тогда я вам напоминаю, что ваша задача — только выполнение миссий. Вам необходимо отложить все тренировки команды до моего возвращения.

В отражении на стекле я заметил Сову.

Бдит, наблюдает… Продолжают за мной следить. Интересно, с учетом того, что Какаша упрется на миссию, АНБУ будут теперь за мной и днем по пятам ходить?

Впрочем, после того, как Лис храбро пытался отбить меня у разъяренной Анко, я стал относиться к навязчивости АНБУ терпимее.

— То есть вы запрещаете мне их чему-либо учить? — опомнился я и уточнил приказ.

— М-ма… Не совсем… Но в целом, да. — И глянул, подозрительно щурясь мне через плечо. — Я запрещаю вам чему-либо учить генинов до моего возвращения…

Хатаке снова улыбался глазом, но внутренне — бесился. В общем, распрощались. Перед тем, как уйти, Какаши зачем-то подошел к детям, и пропал. Я тогда подумал, что он и им решил похвастаться. Поэтому мне показалась странной реакция Наруто, он не стал вопить что-то вроде: «А почему вы на крутую миссию идете, а мы тут остаемся быкам хвосты крутить?»

Дети переглянулись и попрощавшись со мной, разошлись.

Итак, Какаши решил свалить на какую-то миссию, а генинов оставил на меня! До следующего вторника. После недавнего стресса от появления кота, а теперь — после такого заявления, я был как под кайфом. Когда же эйфория схлынула,