— Можно мне поговорить с Леонидом Аркадьевичем?

Голос секретарши был ему хорошо знаком, но имя ее выветрилось из памяти.

— Леонид Аркадьевич сейчас на совещании, кто его спрашивает? — вежливо ответила она.

К своему ужасу Алексей, понял, что и свою собственную фамилию напрочь забыл, поэтому он лишь растерянно промямлил:

— Я… извините, я не помню. Я… перезвоню.

И повесил трубку. Секретарша сидела в полном недоумении — ей тоже голос показался знакомым, но звучал так слабо и болезненно, что она не смогла сразу вспомнить, кому он принадлежит. А когда вспомнила, то ахнула и бросилась в кабинет босса.

— Леонид Аркадьевич, Тихомиров только что звонил!

— Что?!

Самсонов и сидевший напротив него Володин так и подскочили на месте.

— Почему вы меня не позвали?!

— Он так странно говорил — как будто больной. Я сказала, что у вас совещание, и он сразу повесил трубку, а я посидела немного и вспомнила голос. Он перезвонит, сказал.

— Хорошо, когда он опять позвонит, сразу соединяй — хоть я дома буду, хоть в машине.

Секретарша вышла, а Володин, покачав головой, заметил:

— Так значит, Тихомиров жив и не арестован.

Они переглянулись, Самсонов задумчиво сказал:

— Конечно, сначала, я обязательно должен с ним поговорить, но раз он жив и свободен, а Баяндин снял свои обвинения, и московский корреспондент взят под контроль, комплекс может начать работу. Приурочим его открытие после ремонта, скажем, к семьдесят четвертой годовщине Октября, как вы считаете?

Володин кивнул.

— Разумеется. Тем более, что кто-то из наших конкурентов уже пытается использовать комплекс в своих целях.

Самсонов был поражен.

— В первый раз слышу, — возразил он, — откуда такая информация?

— Я сам получил ее только сегодня и еще не успел вам сообщить — какая-то фирма реализует через комплекс импортную мясную продукцию. Причем, уже не в первый раз.

— Откуда вам это стало известно?

— Мой человек узнал совершенно случайно — проболталась на работе одна из сменных шлифовальщиц, некто Голубкова. Причем, поставлено у них все очень ловко — подвозят мясо малыми партиями, потом обзванивают клиентов и где-то за два-три часа все полностью продают. У меня даже возникло подозрение, что к этому причастен и старший Тихомиров с его странным исчезновением.

Бровь Самсонова удивленно взлетела кверху.

— Алексей? Вряд ли это может быть, откуда у вас такое подозрение?

— Откуда? — Володин вдруг раскипятился. — Да оттуда! Мы ведь, вы же помните, решили, пока комплекс закрыт, оставить только двух сотрудников — сторожа и электрика.

— Да, конечно, помещение нельзя оставить без охраны, а за электропроводкой надо постоянно следить — замыкание нам обойдется дороже.

— Так вот, Николай, младший брат Тихомирова, работает на комплексе электриком и помогает им продавать продукцию.

Обдумывая услышанное, Самсонов какое-то время постукивал ногтем по столу, потом отрицательно покачал головой.

— Вряд ли к этому причастен Алексей. Скорей всего, они решили использовать электрика, поскольку кроме него сейчас в помещении никого нет. Кто доставляет мясо?

— В том-то и дело, что неизвестно. Я пока ничего не предпринимал — решил сначала посоветоваться с вами.

— Возможно, они реализуют в городе товар не только через комплекс, — задумчиво проговорил Самсонов, — но почему они не везут мясо на рынок?

— Боятся местных рэкетиров, — предположил Володин.

— Какие рэкетиры! Население так возбуждено, что и милиционеров не подпустят к торговой точке, если те, скажем, захотят проверить у продавцов документы, не то что рэкетиров! При нынешнем дефиците и дня не потребуется, чтобы все реализовать. Возможно, товар «левый», у них нет ни накладных, ни разрешения санэпидстанции.

— Так что вы предлагаете? Взяться за электрика?

— Какой толк? — Самсонов пожал плечами. — Скорей всего, его просто используют, вряд ли он знает что-то конкретное. Нет, я дам распоряжение Шалимову и его людям — пусть возьмут все здание под наблюдение и проследят за теми, кто подвозит туда мясо. Когда будем иметь информацию, тогда и решим, что делать. Ладно, это мелочи, вернемся к основным проблемам.

И они продолжили обсуждать свои дела. Володин уехал спустя полтора часа, Самсонов отпустил секретаршу на обед, и сразу после этого позвонил Алексей Тихомиров. Самсонов сразу узнал этот голос, звучавший, как голос тяжело больного человека.

— Алексей, откуда вы звоните? Вы в порядке?

— Я… из Москвы, я…я болен, авария. Только сейчас вспомнил — Диана. Она погибла, вы должны приехать.

— Что?! — крик страдания вырвался из груди Самсонова. — Дианка?! Нет!

— Она… погибла… в январе. Я шел… сказать вам, меня… сбила машина, я только сейчас… Вы должны приехать.

— Адрес, где вы?

— Тая, — засыпая, прошептал Алексей и передал подбежавшей Тае трубку, — адрес свой человеку продиктуй.

Спал он на этот раз не так долго, а проснувшись, вновь попробовал набрать свой домашний номер, и опять ему ответили долгие короткие гудки — Коля, хоть и ночевал теперь постоянно в квартире брата, но с утра в этот день ушел в комплекс. Работы особой у него не было, но сидеть дома и думать, что Зойка, может, в этот самый момент с его приятелем в его собственной комнате…

Тоскливые мысли Коли прервал стук в заднюю дверь. Он открыл и тут же был отброшен к стене мощным ударом кулака.

— Гад, сволочь!

Грозный и неумолимый Ваня Ефремов стоял над ним, истово сжимая кулаки. Мощным пинком он вновь сбил с ног попытавшегося было подняться Колю.

— Погоди, ты что, спятил? — осторожно отползая от противника, в отчаянии возопил Тихомиров-младший. — Да она сама мне на шею повесилась!

— Врешь! — оскорбленный муж снова попытался настигнуть своего супостата пинком, но тот уже оценил ситуацию и сумел ловко увернуться. Удар ногой пришелся в стену и был настолько силен, что послышался громкий хруст. — Черт! — Застонав от боли и злости, Ваня схватился за поврежденную ногу и завертелся на месте.

Увидев, что противник на время выведен из строя, Коля почувствовал себя уверенней.

— Да ладно тебе, чего не бывает, — нагловатым тоном сказал он, стараясь на всякий случай держаться подальше от Вани.

Тот, прихрамывая, двинулся следом и пригрозил:

— Убью, паразита!

Однако боль в ноге сделала его голос не столь грозным. Коля начал пятиться, Ваня, хромая, на него наступал, и так они добрались до салона. Здесь боль в ноге у Вани стала невыносимой, и он, с трудом добравшись до кресла, плюхнулся в него всей своей тяжестью. В пальцах стопы у него болезненно дергало — явно удар о стену повредил какую-то косточку. Поняв, что враг уже не опасен, Коля миролюбиво заметил: