Ну, скандал устроила не я… Я обороняюсь. Но это господам-товарищам не нравится. Их проблема.

Поленко Мария:

Остается всего лишь задать несколько вопросов: действительно ли автору стало легче жить после обнародования этого материала? Чувствует ли автор, что отныне избавился от своих внутренних проблем и жизнь стала чище и светлее? Действительно ли автор считает, что сегодня и сейчас он уже отмылся от помоев?

Послать бы куда подальше эту комментаторшу после ее оскорблений! Но, так уж и быть, отвечу. Да, чувствую, что стало легче! Да, жизнь стала чище и светлей. Да, отмылась от всей той грязи, которую на меня выливали «близкие». В этом есть что-то плохое?

Через некоторое время наша Брунгильда ухватила этот пост Марии Поленко и вступила с ней в разговор.

Брунгильда – Поленко Марии:

Я глянула «по диагонали». Ощущения очень близки к вашим, но с некоторыми дополнениями.

«Есть в нашей русской традиции мнение: сор из избы не выносят на всеобщее обозрение».

В русской. А где сейчас живет автор? И еще – вы не смотрите передачку «Пусть говорят»? Полоскание чужого грязного белья – любимое занятие обывателя и основа желтой прессы.

Да, я в «бездуховном» Израиле. А истинная духовность только в России живет. И еще доброта и сочувствие таких вот Брунгильд. А насчет белья, так это Поленко и Брунгильда тут полощут чужое. А я свое – хочу и полощу. Плохо с логикой, Брунгильда, ой как плохо!

Есть еще одна тема, навязчиво повторяющаяся во многих отзывах и комментариях. Формулируется она примерно так: у меня так не было, у меня хорошая мама или у меня тоже были сложные отношения с мамой, но я не говорю о ней плохо. А далее делается вывод: автор врет, а если не врет, то все равно не имеет право так писать о матери, ведь у нас этого не было или мы этого не делаем. Не знаю, дойдет ли когда-нибудь до этих людей, а их, увы, много, что судить по себе и по собственному опыту можно далеко не во всех случаях. Как бы им объяснить попроще в 738-й раз? А у меня никогда не было воспаления аппендикса. Значит, такой глупости не существует. Ах, у вас был аппендицит? Не может быть, у меня же не было, не морочьте мне голову! И инфаркта у меня никогда не было, у меня здоровое сердце. Поэтому не клевещите на этот орган, он – хороший и правильный. И голова не может болеть, это же кость. Дошло, наконец? Вряд ли. Ладно, продолжаем разговор с умными читателями, ведь пишу для них.

Многие комментаторы обвиняли меня в том, что я просто мщу. Ах, слова, словеса! Ведь это как назвать явление: можно сказать «месть», а можно – «возмездие». Тут же смысл меняется, правда?

Я – человек неверующий, поэтому для меня слова «Мне возмездие, и аз воздам» – пустой звук. Кто-то воздаст, когда-то и каким-то образом? Не верю. А в том, что за преступлением должно следовать наказание, я убеждена. И если я в состоянии «воздать по заслугам», я это сделаю. В конце концов, я даже не считаю свой ответ адекватным тому злу, которое мне принесли мои персонажи. Что я такого, собственно, сделала? Всего лишь рассказала о том, что они всю жизнь вытворяли. И все! Я – рассказала, а они – вытворяли. Может, все-таки есть разница?

Ах, «нельзя сдавать своих» – причитают иные. Помилуйте, какие они мне «свои»? Самые что ни на есть чужие, хуже лютых врагов! А «своих» я никогда не «сдаю». Ну, а если мои соотечественники такие моралисты и противники «мести», то, будьте любезны, господа хорошие, никогда не требовать смертной казни ни в каких случаях. Ибо что есть смертная казнь, как не месть общества?

Уф, устала я от глупости и от дураков… Спасайте меня, любимые кошаки!

Я взяла корм и молоко и спустилась к своим хвостатым. Они всегда полностью завладевают вниманием, и я могу ненадолго отвлечься от тяжелых раздумий и даю бедной голове перерыв на усатых-полосатых! Они – мои верные друзья. Бандерша Муся, хозяйка двора – тощая трехцветная кошка, вся в боевых ранениях, со взглядом Медузы Горгоны, парализующим даже самых сильных и драчливых котов; ее сын-переросток Вася, большой (вдвое крупнее мамы), ласковый тюфяк, не умеющий ни драться, ни кусаться – единственный кошак, которого Муся не гоняет, а терпит и даже порой вылизывает; Лисий Хвост – самый культурный и воспитанный котик, черного окраса с белыми кляксами, одна из которых пришлась на самый кончик хвоста, за что он и получил свое прозвище. Муся его почему-то ненавидит больше других, и если он не успевает вовремя исчезнуть, избивает особенно жестоко. Еще в нашем дворе «прописана» Корова черно-белой масти, Чертенята – три черных практически одинаковых близнеца, Рыжий – самый глупый, самый уродливый и самый драчливый после Муси кот и две Полосатки – Первая и Вторая.

Пока не насытится мелкая и тощая Муся, никто не может подойти к еде – опасно для жизни. И я тут ничего не могу поделать: это их законы, и мне не разрешают наводить порядки по нашим, человеческим понятиям. Я могу только наблюдать и иногда утешать побитых Мусей кошек. А сама бандерша, несмотря на жуткий нрав и «злые-презлые глазауси», вполне освоила науку кошачей льстивой нежности к людям – она подобострастно мурлычет и трется о мои ноги и руки. Ну, чисто домашняя, кроткая киска!

Смешная мысль пришла мне в голову: разве не известную человеческую роль играет в этом дворе Муся? Ведь взяла же она, будучи хрупкой, тщедушной кошкой, верх над всеми: сильными, но глупыми котами, не очень храбрыми интеллигентами, более крепкими и красивыми кошками, которые униженно признали ее лидерство. Муся добилась своей цели – она безусловная госпожа, и ее все боятся. Есть в этой кошачьей «социальной психологии» и свои исключения – ну все, как у людей! Для Муси – это ее сын Вася. Он единственный из моих «дворян», кто, похоже, любит и восхищается мамой. Он «припадает» к ней, причем в прямом смысле тоже. Здоровый кот распластывается у ее лап и покорно ждет, когда она то ли подзатыльник ему отвесит, то ли милостиво лизнет в затылок. Если лизнет, он начинает мурлыкать и нежно тереться о ее бока, пока ей не надоест и она не отвесит ему все тот же подзатыльник. Тогда он покорно отпрыгивает в сторону и следует за матерью на почтительном расстоянии, однако никогда не выпуская ее из виду.

Мусина власть в нашем большом дворе безусловна и безгранична. Любое «инакомыслие» жестоко подавляется, любой намек на бунт очень грубо гасится в самом зачатке с помощью когтей и зубов. Ах ты Муся моя, Муся! Лидер ты неформальный, хвостатый! Знала бы ты, кого мне напоминаешь, скандалистка! Благодаря своему лидерству ты и питаешься лучше всех, и коты все – твои, и территория у тебя о-го-го какая большая и самая в округе уютная и спокойная. Устроилась ты с помощью своего сволочного характера неплохо, ничего не скажешь. Или я ошибаюсь? Почему-то не вижу я в тебе ни спокойствия, ни расслабленности, ни довольства. Ты всегда как натянутая струна, всегда готова к драке. Твои «глазауси» свирепы, а когти постоянно готовы впиться в тело любого, кто тебе не по нраву. Мне кажется, что ты потому и худая такая, что все хорошее питание уходит в натяжение этой самой струны, в нервы, в вечную готовность биться не на жизнь, а на смерть. Зачем же тебе лидерство, Муся? На кой ляд? Ни себя ты не сделала счастливой, ни других…