Когда?

Когда это случилось? Его руки сжались в кулаки. Не потому ли она так быстро покинула его постель той ночью? Ее ждал другой мужчина? Неужели даже тогда она принадлежала кому-то еще?

— Кто он? — спросил Каллен. Эти слова были произнесены ровным голосом. — И где он? Почему он позволяет тебе одной пройти через это?

Марисса прикусила нижнюю губу. Она отвернулась от обвиняющего взгляда Каллена. Ее трясло.

— Уходи, — прошептала она.

Каллен взял ее за плечи и резко развернул.

— Я прав, не так ли? Он оставил тебя одну. Он знает о том, что с тобой случилось? Что ты оставила школу? Что ты больна?..

— Я не больна, — гневно воскликнула Марисса. — Я беременна! И мне не нужна ничья помощь. Я прекрасно справляюсь сама.

— Он бросил тебя?

— Бросил? — Марисса издала странный звук, чем-то напоминающий смех. — Нет, мужчина, с которым я спала, не знает об этом.

— Какого черта?

— Я могу справиться сама. — Она сбросила его руки. — Последний раз говорю тебе, Каллен: это тебя не касается.

Каллен открыл было рот, но потом закрыл его. Она снова была права. Это не его дело. Она беременна. Где, черт возьми, носит отца ребенка?

— Ты права. То, что ты делаешь, меня не касается. — Его голос стал более жестким. — У меня остался последний вопрос.

— Ты еще не понял? Я не отвечаю больше на вопросы.

— Ты ушла к нему той ночью? — У Каллена на лице дергался мускул. — Поэтому ты упорхнула из моей постели? Чтобы быть с ним?

Обвинение резануло по ней будто ножом. Она не думала, она отреагировала. Ее рука рассекла воздух. Она дала ему пощечину со всей силой и отчаянием, которое так долго копилось в ее сердце.

Звук удара раздался в комнате. Голова Каллена дернулась назад, но это не помешало ему прорычать ругательства, схватить ее за запястье и заломить ей руку за спину.

— Ответь мне. Ты спала с ним той ночью? — Нет!

— Сначала со мной, потом с ним. Этот мужчина ждал тебя. Твой любовник. Ты оставила меня, чтобы пойти к нему. Твое тело было согрето моим, твои губы распухли от моих поцелуев…

— У меня нет любовника. У меня никогда не было любовника. Я никогда не…

Она застонала, сжала руки. Но было слишком поздно. Господи, слишком поздно!

Бесконечно текли секунды, в душной комнате тикали часы. Марисса отвернулась и закрыла глаза. Кажется, прошла вечность, прежде чем Каллен заговорил:

— Ты хочешь сказать, что ребенок в твоем чреве мой?

Еще было не поздно солгать.

— Марисса. — Каллен повернул ее лицом к себе. — Марисса, посмотри на меня.

Она покачала головой. Он дотронулся до ее подбородка и приподнял ее лицо.

— Я хочу узнать правду, — сказал Каллен упавшим голосом. — Здесь или в суде. Твой выбор. Я тот мужчина, от которого ты забеременела?

Она знала, что он не шутит.

— Ответь мне, — вырвалось у Каллена, — это мой ребенок?

Марисса глубоко вздохнула и сказала «да».

Любой человек был бы счастлив расти в семье О'Коннеллов хотя бы потому, что у него были бы братья и сестры.

Каллен сидел напротив Сина в бостонском стейкхаузе и думал о своей семье.

Да, бывало время, когда он очень хотел, чтобы кто-нибудь, особенно родной брат, понимал бы его без слов.

Каллен поднял бокал вина.

В эту минуту Син пытался разгадать, о чем он думает. Каллен это понял по блеску в его глазах.

Син явно решил взбодрить его и улучшить его настроение. Он изо всех сил пытался развеселить Каллена. Он уже полчаса рассказывал ему историю, в которой участвовали, не считая его самого, греческий кораблеторговец, итальянский принц и актриса, секс-символ Голливуда. Син ужасно болтлив и у него незаурядное чувство юмора, а это значит, что его история была чертовски смешной и была рассчитана заинтересовать слушателя.

Но ничего не получалось.

Откуда у Каллена возьмется хорошее расположение духа? Его жизнь уже никогда не будет прежней. Он все еще не мог поверить в то, что произошло. Он вообще сомневался, что когда-нибудь сможет прийти в себя.

Марисса Перес была беременна.

Нет. Это звучит так, будто она сама забеременела, но на самом деле…

Он сделал Мариссу беременной. Беременной! Какого черта он допустил такое? У него было много женщин, но он всегда пользовался презервативами. Если же он долго жил с женщиной, то знал наверняка, что у нее были свои средства предохранения. Любой здравомыслящий человек поступал так.

Каллен сделал большой глоток эля.

Куда подевался его здравый смысл той ночью? Он взглянул на Мариссу, и гормоны послали его мозги куда подальше. Это не оправдание. Ему не семнадцать лет, и он давно не думал «нижним этажом».

Он ни разу в жизни не ложился с женщиной в постель после столь кратковременного знакомства. Сначала он напоминал себе о профессорах, которые связывались с аспирантками. Связь начиналась очень быстро, но потом…

Пока они шли от стоянки до его номера в гостинице, он спросил Мариссу, принимает ли она противозачаточные таблетки. Что-то в этом роде. Вроде бы тогда его мозг еще соображал.

Она ответила, что принимает, и он думал, он надеялся…

Он зашел слишком далеко. Они оба слишком далеко зашли. Их губы слились, их тела горели от страсти. Его сердце выпрыгивало, когда он стягивал с нее одежду, прикасался к ее округлой груди, ласкал соски, любовался ее золотистой кожей…

— Кэлл? Ты в порядке?

Каллен моргнул. Син наблюдал за ним, его бледно-голубые глаза горели беспокойством.

— Да. Все в порядке.

— Секунду назад ты выглядел, как…

— Я сказал, все в порядке, малыш. — Каллен откашлялся и осмотрелся. — Где наш официант? Закажем еще один бокал.

Син кивнул.

— Хорошая мысль.

— Итак, — весело продолжил Каллен, — принц заложил машину и…

— Я сказал, что он предложил заложить машину. — Глаза Сина сузились. — Ты не слышал ничего из того, что я тебе сказал.

— Конечно, слышал. Тот парень, с которым ты играл, хотел заложить, э-э, его «порш».

— «Мазерати».

— Правильно, его «мазерати». А ты сказал…

— А я сказал?..

Великолепно. Они заранее договорились пообедать вместе. Син позвонил и сказал, что будет проездом в Бостоне. Теперь их встреча превратилась в викторину.

Он хотел оказаться от встречи, но подумал, что его отказ вызовет уйму вопросов. Теперь же их встреча и обернулась уймой вопросов.