Вейзель схватил дравортака за руку и оттащил в сторону.

Кийск перевернул тело контролера на спину, приподнял и сунул ему под локоть автомат. Наведя ствол оружия на окно, он положил палец дравортака на спусковой крючок и сверху надавил на него. Оружие в его руках дернулось. Зеркальное стекло, лопнув, вылетело наружу, разлетевшись облаком мельчайших осколков. Кийск бросил контролера на пол и с автоматом в руке кинулся к окну. Перепрыгнув через подоконник, он присел и осмотрелся по сторонам. Улица, освещенная редкими фонарями, встроенными в стены домов, была пуста. Только на перекрестке у дома стояло транспортное средство, похожее на большой шестиколесный мусорный контейнер.

– С хозяином что делать? – спросил, перегнувшись через оконную раму, Киванов.

– Брось его. Зачем он тебе нужен?

Киванов пожал плечами и, толкнув дравортака в грудь, снова усадил его на кушетку.

Выбравшись через окно, земляне перебежали улицу и укрылись в тени соседнего дома. Двигаясь вдоль стены, они обогнули дом и забежали в крайний подъезд следующего.

Оставив дверь парадного чуть приоткрытой, Баслов внимательно наблюдал за улицей.

– Надо же было так вляпаться в первый же день, – сказал он, бросив взгляд на Кийска.

Кийск молча кивнул.

– Ты думаешь, мы сможем отсидеться здесь до утра? – спросил Баслов.

Кийск пожал плечами.

– Так что же делать-то? – Голос Баслова едва не сорвался на крик.

– Я думаю, что пока нам ничто не грозит, – сказал Киванов. – Контролеры наткнулись на нас случайно, проводя обычную проверку. Если бы дравортаки знали, кто мы такие, то захват был бы организован более тщательно и нам бы не удалось так легко уйти.

– На улице их было не меньше взвода, и все вооружены.

– Это еще ничего не значит.

– Но теперь-то они всерьез примутся за наши поиски.

– Несомненно.

– Если исходить из логики, присущей как дравортакам, так и механикам, можно предположить, что они либо станут методично прочесывать весь город, квартал за кварталом, дом за домом, либо просто станут ждать, пока мы сами себя обнаружим, – сказал Вейзель.

– Все равно, я бы не хотел оставаться здесь до утра, – упорно стоял на своем Баслов.

– Здесь мы, по крайней мере, хоть в какой-то степени можем контролировать ситуацию, – возразил Кийск. – А на пустых улицах мы превратимся в мишени. Если ничего не случится, дождемся утра и уйдем, смешавшись с жителями.

Киванов сказал, что поищет свободную секцию. Он поднялся вверх по лестнице и вскоре вернулся, обнаружив на четвертом этаже две незанятые комнаты.

Борис остался в парадном наблюдать за улицей. Остальные поднялись по лестнице и заняли свободную комнату с окном, выходящим на подъезд. Кийск щелкнул пультом, который забрал у контролера, и в помещении зажегся свет.

– Ты что делаешь? – заорал на него Баслов.

– Не волнуйся, стекла светонепроницаемые.

– А если дравортаки снова вычислят нас по перерасходу электроэнергии в секции, которая должна быть пустой?

– Судя по тому, как неторопливо они все делают, к тому времени, когда они здесь появятся, мы уже уйдем.

Баслов бросил на кушетку два дравортакских автомата, которые он прихватил с собой только для того, чтобы ощущать в руках хоть какое-то оружие, пусть даже не стреляющее. Без этого он чувствовал себя на чужой территории все равно что голый на пляже.

Чжои сел на кушетку рядом с ним, взял в руки один из автоматов и стал внимательно его изучать, ощупывая кончиками пальцев каждую выемку и выступ на корпусе.

– Занятная игрушка? – усмехнулся, глядя на него, Баслов.

Не прерывая своего занятия, Чжои рассеянно кивнул.

– Это гравитационный излучатель, – сказал он через несколько минут. – Выпущенная из него гравитационная волна ударяет по предмету, на который направлена, с силой, пропорциональной его массе. Но ее можно и регулировать вот этим переключателем.

– Быстро ты с ним разобрался, – с уважением произнес Баслов. – А выстрелить сможешь?

– Я могу вывести из строя систему дактилоскопического опознания личности стрелка, – сказал Чжои и провел двумя сложенными вместе пальцами по спусковому крючку. – Все, теперь из него может стрелять любой.

– Что же ты сразу ничего не сказал? – с досадой дернул подбородком Баслов. – Я бы и четвертый автомат прихватил. Иво, давай сюда свою пушку.

Чжои быстро снял систему дактилоскопического опознания с оставшихся гравиметов.

Баслов, наслаждаясь тяжестью оружия, приподнял один из гравиметов и прицелился в экран на стене.

– Только не вздумай его сейчас испытывать, – предупредил Кийск.

Баслов с сожалением опустил оружие.

– Ничего, – сказал он, нежно погладив гравимет по стволу. – Придет время – опробую.

Кийск дал гравимет Бергу и велел ему сменить оставшегося внизу Киванова. Остальным он посоветовал прилечь и попытаться уснуть. До рассвета оставалось чуть больше двух часов.

Под утро Баслов сменил Берга на посту у входа в подъезд.

Фонари на стенах домов уже погасли. Серая в предрассветных сумерках улица была по-прежнему пуста.

Когда совсем рассвело, земляне собрали вещи и перебрались в соседний дом. Огибая угол здания, они заметили возле дома, где ночью произошла стычка с контролерами, неподвижно замершего на перекрестке механика. Баслов сунул руку под комбинезон, где у него был спрятан гравимет, но механик никак не отреагировал на появление людей.

Найдя свободную секцию, они наскоро позавтракали и стали ждать, когда на улице начнут появляться местные жители. Отправляясь на разведку в город, рюкзаки с продовольствием и частью снаряжения решили оставить в комнате. Кийска волновало, сумеют ли они снова отыскать дом, в котором оставляли вещи, но Чжои сказал, что для него это не составит труда. На всякий случай каждый сунул себе в карман по два бутерброда с вяленым мясом и сыром. Баслов, Киванов и Берг, ослабив застежки на комбинезонах, подогнали одежду так, чтобы не было видно спрятанных под ней гравиметов. Борис предложил разделиться по двое, с тем чтобы вести поиски сразу в нескольких направлениях. Его поддержал Баслов. Но Кийск, чувствовавший личную ответственность за каждого из группы, настоял на том, чтобы отправиться в город всем вместе.

На Драворе сутки делились на двадцать один час. Около восьми часов по местному времени из соседних секций стали выходить люди. Спускаясь по лестнице, они не здоровались друг с другом, а только изредка обменивались короткими, односложными замечаниями, смысл которых понять было почти невозможно. Чаще всего звучали цифры и аббревиатуры, имевшие, должно быть, отношения к каким-то производственным процессам.