– Беда идет с Востока, – сказал он отчетливо.

– Я понял тебя, – с усмешкой и одновременно с некоторым облегчением сказал Книжник. – Значит, сворачиваем на Запад…

– Но еще большая угроза идет с Запада.

– Черт бы тебя побрал с твоими недомолвками! – разозлился Книжник. – Куда же нам ехать?!

– Вам решать, – пожал плечами Ведун.

Книжник приблизился к платформе, внимательно разглядывая чужака, словно мог увидеть что-то в этих темных, бездонных глазах, но ничего там не видел, кроме тьмы и безмолвия.

– Я понял, – сказал парень. – Ты уже знаешь, куда мы свернем, верно? Считаешь, что все уже предопределено? Верно?

Ведун поднял взгляд к небу, словно потеряв интерес к разговору.

– Ну что там? – это уже Зигфрид, бесшумно подошедший со со спины. – Долго еще возиться будем?

– Первую стрелку заклинило намертво, – сообщил Тридцать Третий. – Тут работы на сутки, не меньше, так что пути на восток нет. А вторую я уже перекинул на западное направление. Так что решаем?

Книжник поглядел на кио с тяжелым молотом в руках, резко перевел взгляд на Ведуна. Теперь в его взгляде читалась едва уловимая насмешка.

– Ты знал… – тихо прошептал Книжник. И вдруг всем существом ощутил прикосновение к какой-то мрачной тайне.

– Ковыряться здесь дальше нет смысла, – приглушенно прозвучали слова Зигфрида. Воин оглядел спутников, желая убедиться, что все разделяют его точку зрения. – Что толку чинить стрелку, если мы все равно не знаем, что нас ждет по одну сторону от нее, а что по другую? Судьба решила за нас – скажем ей спасибо. На запад – значит, на запад!

Бронепоезд железной змеей полз на закат. Эта ветка была еще более раздолбанной и обветшалой, чем и без того дышащие на ладан ржавые пути предыдущей магистрали. Вагоны нещадно трясло и болтало, машина наверняка давно сошла бы с рельсов, если бы не хитрая автоматика, рассчитанная на любое состояние путей и даже их частичное разрушение. Время от времени «Дракон» замедлял ход и медленно переползал через очередную брешь в железнодорожном полотне.

Мощный паровоз, не зная устали, тащил граненую, бронированную тушу, ощетинившуюся орудийными стволами. Ядерное сердце раскаляло пар до запредельных температур, создавая избыточную мощность. Машине не требовалась даже вода – совершенное устройство бережно расходовало влагу, перегоняя ее в пар и обратно в жидкое состояние, а недостаток пополнялся конденсацией из окружающего воздуха. Казалось, стальная громада может двигаться бесконечно.

Как и ее машинист, лишь внешне похожий на человека. Кио не нуждаются ни в сне, ни в отдыхе, и Тридцать Третий уверенно вел машину вперед, не зная ни страха, ни сомнений.

Чего нельзя было сказать о Книжнике. Семинарист уже не вылезал на крышу вагона. Во-первых, была реальная угроза свалиться при такой качке. А во-вторых, что-то подсказывало, что новых преград ждать не стоит, – по крайней мере, пока о них не заявит Ведун, замерший в темном каземате переднего броневагона.

Книжник сам себе удивлялся: как он доверяет ему? Слепо верит темной варварской уверенности малознакомого типа больше, чем здравому смыслу. А может, он просто устал дрожать и беспокоиться о будущем? Всегда ведь легче отдать инициативу другому, сбрасывая с себя тяжелую ношу ответственности. С другой стороны, Зигфрид не особо «парится» по этому поводу и сейчас спокойно дремлет где-то в дальнем углу на ящике с боеприпасами. Хотя Нику не раз уже доводилось убеждаться, что это спокойствие мнимое. Просто воин – неисправимый фаталист, вверивший свою судьбу воле своих многочисленных богов. Здоровая психика веста позволяла ему не беспокоиться о неизвестном и мобилизоваться лишь при встрече с реальной угрозой.

Оставалось ему только завидовать. Уже несколько раз Книжник пытался заснуть – и каждый раз просыпался от собственного крика. Перед глазами мелькали оскаленные пасти и гигантские щупальца, пару раз он тонул в темной пучине – и едва не задохнулся во сне. Очнувшись в очередной раз, с хрипом дыша, семинарист заметил неподвижный взгляд Ведуна, сидевшего у противоположной стенки вагона, – одни только пронзительные сверкающие глаза в полумраке каземата. Не выдержал – и отправился в обход душных внутренностей бронепоезда.

Кривые тесные переходы, узкие бронедвери, омерзительные запахи железа, горелого пластика и зверья – трудно было поверить, что этот обширный, склепанный из мятого металла лабиринт прямо сейчас несется через бесконечную равнину. С низкого потолка нижней палубы свисали лохмотья сгнившей внутренней обшивки, из-под отставших бортовых панелей неряшливо торчали клубки грязных проводов, трубы, патрубки, вентили. Большая часть всего этого давно вышла из строя, и семинаристу казалось, что он пробирается внутри огромного, внезапно ожившего трупа.

Тем не менее, прогулка в громыхающем стальном нутре заставляла отвлекаться от навязчивых кошмаров. Это как любое дело, где задействована не только голова, но и руки-ноги: там, где есть движение, нет места праздным мыслям. А тут идешь, смотришь, где что разболталось, где провода провисли, где лампочка сдохла. Что-то сам исправишь, о чем-то сообщишь Тридцать Третьему – уже польза.

Сдвинув со скрежетом очередную дверь, Книжник оказался в небольшой каморке, разделенной вдоль борта крепкой решеткой. В лицо ударило зловонием, будто он залез в логово грязных нео. За этими решетками прежние хозяева «Дракона» кого только не возили – и злобных мутантов на потеху, и рабов на продажу. Сейчас в железной клетке был лишь один обитатель. И, надо сказать, его вид был куда более удручающим, чем свора злобных монстров.

За решеткой, на грязном железном полу, сидел ребенок. Можно сколько угодно твердить себе, что это мимикрон, тварь, прикинувшаяся маленьким человечком, чтобы максимально использовать ресурс людской жалости, да только глаза кричали об обратном.

Это обыкновенный ребенок – и точка. Вот о чем говорили глаза.

Книжник осторожно приблизился к решетке, присел на корточки, вглядываясь в подсвеченное мутной лампочкой лицо. Чумазая физиономия с ясными светлыми глазами и озорная взъерошенная шевелюра – разве можно держать за решеткой такого милашку? Паренек возился с какими-то железками, заменившими ему игрушки, лишь мельком поглядев на вошедшего взрослого и даже скривив недовольную мину, мол, помешали в какой-то игре. Ну, совершенно нормальный ребенок. «Может, мы ошиблись? Может, это мрачный Ведун сбил нас с толку?» – с сомнением разглядывая мальчишку, подумал Книжник.

– Эй, как ты там? – тихонько позвал он. – Не скучно тебе?

Мальчишка поглядел на него исподлобья и вернулся к своему занятию, звеня и щелкая железяками.

«Что он там делает?» – заинтригованно подумал Книжник, еще сильнее приблизившись к решетке.

И вдруг оказался лицом к лицу с этим маленьким чудовищем – настолько неожиданно и близко, что едва не заорал от ужаса. Мальчишка разглядывал его в упор все тем же отрешенным прозрачным взглядом. И вдруг улыбнулся.