Разница между ними была только в том, что собаку он никогда не прогонял.

– Я слушаю! – проговорила она, не сводя глаз со своего повелителя.

– Как бы то ни было, Агат не справляется, а для меня это, как ты знаешь, вопрос жизни и смерти. Так что я хочу, чтобы ты… помогла ему.

– Помогла? – удивленно переспросила женщина.

– Разумеется, он не должен об этом знать.

– Разумеется!

– Подойди ко мне ближе, – приказал старик.

Брюнетка послушно приблизилась, наклонилась к нему. Он зашептал в самое ее ухо.

– Запомнила? – осведомился под конец.

– Разумеется! – ответила она, выпрямляясь. – Вот еще что. На всякий случай запиши для меня адреса для связи в России.

Старик удивленно поднял брови, но женщина уверенно встретила его взгляд, и он прочел в ее глазах безмолвное послание. Сдержанно кивнув, вырвал листок из блокнота, написал на нем несколько слов.

Женщина прочла их, щелкнула зажигалкой и поднесла листок к пламени. Листок вспыхнул, почернел. Опустив его в пепельницу, Инга сдержанно кивнула старику и покинула террасу.

В ту же минуту на террасе снова появилась горничная. Она снова подошла к хозяину, поправила подушку, взяла пепельницу и скрылась во внутренних покоях.

На этот раз взгляд, которым проводил ее старик, не был безразличным.

Войдя на кухню, горничная закрыла за собой дверь, поставила пепельницу на стол, достала пузырек с пульверизатором и несколько раз брызнула на обугленный листок.

На черном фоне проступили серебристые буквы.

Горничная достала мобильник, но прежде чем сфотографировать записку, прочла ее.

На листке было написано:

«Спокойной ночи, и спасибо за службу».

Девушка отшатнулась, как от удара.

В ту же секунду из-за огромного холодильника выскользнула высокая гибкая фигура.

– Прочитала? – спросила Инга и ударила горничную ребром ладони по шее.

Дел у меня никаких нет, я все сижу и сижу в этом кафе, вспоминая свою неудачную семейную жизнь.

Беда, как это обычно бывает, пришла неожиданно. Опущу тут всякие набившие оскомину слова типа, что ничто не предвещало неприятностей, что ни одна тучка до этого не набегала на безмятежный небосклон нашего семейного счастья и что все счастливые семьи похожи друг на друга и так далее…

Примерно две недели назад, в мае – ну да, две недели и три дня, в конце мая, тогда как раз отцветали голландские махровые тюльпаны – праздновали день рождения Володькиного агентства. Праздновали с помпой, какая-то там была круглая дата. Веселились от души, ничего не могу сказать, шампанским налились под завязку. Я тоже отпустила тормоза – Володька сказал, что домой нас отвезут, так что можно расслабиться. Не то чтобы я люблю выпить, но в тот раз – чудная погода, белые ночи, запах сирени и все такое…

Я не из тех жен, которые на корпоративных вечеринках и праздниках держатся возле мужа как приклеенные, таскаются за ним всюду, как коза на веревочке, не дают ни мужчинам неприличный анекдот рассказать, ни дамам комплимент отпустить. И за столом обязательно садятся рядом, дергают за локоть и прикрывают рукой рюмку, если им кажется, что благоверный слишком много пьет. Володька выпить не дурак, но меру свою всегда знал, уж тут я врать не буду.

Поэтому я дала ему полную свободу, а сама спокойно отдыхала на открытой террасе ресторана. В голове слегка шумело, я лениво размышляла, что бокал вина, который я держала в руке, будет явно лишним. Пьяные голоса шумели вдалеке, визжали дамы, хохотали мужчины, играла музыка – все было как обычно.

Я выбрала самый темный уголок террасы, чтобы отдохнуть. Однако меня все же заметили, потому что вкрадчивый мужской голос сказал: «Вы позволите?» – и кто-то облокотился рядом на балюстраду. Я узнала Олега Ивановича – несколько месяцев назад пришел к ним на работу один такой тип – лет сорока, довольно интересный, вроде бы он у Володьки в подчинении, но точно я не знала.

– Чудная ночь! – начал он дежурный разговор, и я слегка поморщилась, отвернувшись.

– Что такая красивая женщина делает одна в темноте? – сделал он вторую попытку.

Молчать дальше было неприлично, и я рассмеялась.

– Не хотите прогуляться по саду? – предложил он.

Ресторан на Аптекарском проспекте занимал аккуратный особнячок в глубине двора. В свое время люди, купившие здание, снесли все ненужные постройки – гаражи и старые дровяные сараи – и разбили на их месте милый садик – с клумбами, фонтанчиком, красивыми коваными фонарями и тремя скамейками, прятавшимися в густых кустах сирени и жасмина. Сейчас по поводу белых ночей фонари не горели, и жемчужные сумерки разбавлялись причудливым светом китайских бумажных фонариков, развешанных вдоль ограды.

Я поглядела на Олега Ивановича – не растрепанный, глаза не слишком блестят, о том, что выпил, говорит только расстегнутая верхняя пуговка на рубашке да ослабленный галстук – и решила, что с таким приличным человеком не будет никаких неприятностей, а мне полезно прогуляться на свежем ночном ветерке, может, хмель пройдет. Я поставила недопитый бокал на каменное ограждение, Олег Иванович сложил руку кренделем, и мы пошли, чинно и не спеша. Не хватало только веера в другой руке, чтобы томно им обмахиваться!

Мой спутник молол какую-то чушь, я вежливо смеялась в нужных местах и немного ослабила контроль. Между тем мы подошли к самой дальней скамейке, уютно спрятавшейся в кустиках, и я села по приглашению своего спутника.

И тут началось. Как только Олег Иванович утвердил свое весьма упитанное тело на скамейке, он разительно переменился. Исчезла приветливая улыбка и вкрадчивый голос, видимо, он решил не тратить зря времени и, рывком притянув меня к себе, стал шарить жадными руками по груди.

В первый момент я замешкалась, потому что просто обалдела от удивления. Уж слишком внезапно начал он свои действия. Ничто не предвещало… и так далее.

В следующую секунду я попыталась отодвинуться, но скамеечка была маленькая, там и двоим-то едва усидеть, куда уж тут двигаться! Он навалился на меня всем телом и дышал в лицо жарким перегаром. И вообще был весь красный, всклокоченный, я слишком поздно поняла, что мой спутник здорово пьян.

– Послушайте, – бормотала я, – простите, но…

Он молча впился мне в губы. Держу пари, он вовсе не хотел меня целовать, просто требовалось заткнуть мне рот. Руки все также нетерпеливо теребили застежку у меня на груди.

Это платье я купила совсем недавно, долго мерила, сомневаясь, уж очень открытый вырез, но девушка из бутика сказала, что к платью есть коротенькое кружевное фигаро. Я прикинула – и согласилась, фигаро удачно прикрывало вырез. Не то чтобы мне нужно было что-то маскировать, однако так я чувствовала себя более уверенно. Альбина без устали внушала мне, что замужнюю женщину украшает скромность, что я ведь не актриса и не топ-модель, а всего лишь жена заместителя директора фирмы, незачем выглядеть вызывающе и выставлять себя напоказ.