– Что это было, кацо? – спросил сытый и согревшийся Дада, стряхивая крошки миндаля с пушистого шарфа. Блюхер крутил свою пластмассовую вилку и только покосился на товарища.

– Сейчас бы в баню… – задумчиво подвел итог всему разом Блюхер.

– Что это было в Круке? Чанов – это что? По делу?.. или как? – повторил свой вопрос Дада.

– Или как. Но возможно, что и по делу, – ответил, наконец, Блюхер, с сожалением поглядев в опустевшую чайную чашку. – Только не понимаю еще – по какому.

Дада остался доволен ответом. Дада и Блюхер были людьми деловыми, действительно подельниками. Но вопрос, на который так неоднозначно ответил Блюхер, касался чего-то большего, чем просто заработок. И вопрос, и ответ требовали внимания и обдумывания на досуге… Вот!.. Досуг в последнее время у Дада стал не тот. Вязкая пустота завелась в досуге. А совместное с Блюхером зарабатывание как раз шло по нарастающей. Дада еще студентом подступался к подготовке бизнес-планов, к разработке проектов, к заявкам на гранты. А Блюхер в экономике не смыслил, учился в Бауманском и, будучи лодырем, норовил облегчить да и украсить себе студенческую жизнь. Он не без удовольствия, как кроссворды решал, разрабатывал программы и системы программ, которые, если правильно вложить в них информацию и задание, выплевывали из компьютера курсовые, контрольные и рефераты. Либо – астрологические прогнозы, детективы, развернутые диагнозы болезней и способы их полного излечения, системы почти беспроигрышной игры в рулетку, градостроительные разработки и – пожалуйста! – инвестиционные проекты и бизнес-планы. Выглядело все это в распечатанном на цветном лазерном принтере виде, с иллюстрациями, диаграммами и формулами, с оглавлением, ссылками, библиографией, с отзывами международных экспертов – очень и очень. А по сути… кто ж его знает?.. Проверить было нельзя, потому что заказчиков у Блюхера не было.

В отличие от Блюхера Дада дружил с заказчиками, вернее, они пытались с ним дружить. С первого курса Высшей школы экономики разные люди присматривались к нему, к Давиду Луарсабовичу Дадашидзе, сыну Луарсаба Георгиевича Дадашидзе, академика РАН, президента Евразийского инвестиционного фонда, профессора Массачусетского университета, эксперта Юнеско… Американские, немецкие, да и русские солидные господа говорили, заглядывая в глаза Дадашидзе-младшего: «Мы в вас верим», «У вас большое будущее, коллега», «А вы, кстати, не пробовали, не работали по инвестициям?»… Дада попробовал. И – получилось; не то, чего от него ждали, однако же… Учебный процесс (в любом случае грузилово) обрел какой-то, даже как бы практический, смысл. Каждая лекция и семинар стали занятны юному Дада. Учеба – грузилово? Отлично, будем загружаться! Студент Вышки уснащал свеженькими сведениями, только что полученными из учебного процесса, каждую свою новую, как бы почти что реальную, поделку. Поделки получались шикарные… но вовсе не приложимые ни к чему… Понять это у Дадашидзе-младшего хватало ума.

Чтобы приложиться всерьез, требовался жесткий скелет проекта, статистика, обновляемая законодательная база, гигантский и мелочный цифирный труд. Юному проектанту мерещился огромный операционный зал, в котором сидят, скрипят мозгами и трещат арифмометрами двести человек. Лучше даже – сто на арифмометрах трещат, а сто – на счетах. Для надежности. И потому еще, что в папином кабинете за витринным стеклом большого шкафа, наряду с астролябией прадедушки-землемера, обмерявшего поместья Орловской губернии, с виниловыми пластинками, программками спектаклей и веерами прабабушки-певицы, стоял громоздкий черный арифмометр с бронзовой надписью «Teutonia», посверкивая никелем рычажков. А рядом таинственно мерцали матовыми костяшками небольшие, деревянные, изящные счеты безо всяких надписей. Арифмометр и счеты принадлежали прадедушке, Георгию Давидовичу Дадашидзе, скромному счетоводу, дослужившемуся до начальника департамента статистики Тифлисского управления Закавказской железной дороги. Вот как раз прадедушкин операционный зал (десятикратно преувеличенный) и мерещился правнуку. Генетическая память, надо полагать. Дада так и полагал… Он вовсе не чурался компьютера. Был у него ноутбук, маленький серебристый ASUS серии СE200, последнее чудо техники со встроенным слабеньким модемом, Дада носил его на лекции – для переписки с девчонками, как знакомыми, так и незнакомыми… То есть вещь была красивая, полезная даже, но по другому ведомству проходила. А вот счеты с арифмометром не работали вовсе.

Так Давид Луарсабович Дадашидзе и жил помаленьку, пока не встретился с Василием Василиановичем Блюхером.

Встретились они на Таганке, в казино «Корона».

Дада первым обратил внимание на Блюхера. Трудно было не обратить. Сто двадцать килограмм лучезарного спокойствия, стриженный наголо Будда, веснушчатый и сероглазый, с подбородком, уютно умостившимся в ладони, сидел почти что в позе лотоса, скрестив башмаки на верхней переборке массивного высокого табурета. Сидел за продвинутым игровым столом с классической рулеткой и компьютерными дисплеями, стоящими на столешнице красного дерева вокруг зеленого разлинованного сукна. Будде было удобно вот так, с поджатыми ногами… Компьютер перед ним непрерывно выдавал статистику игры. Дада встал рядом. Пестренькие диаграммы сообщали даже процент успешности ставок – анализируй и выигрывай, дорогой гость! Дада усмехнулся и вгляделся в экран, чаще всего за последние полчаса выпадало «зеро» и «восемь»… Каждый лох в глубине души уверен, что в мире хаоса скрыт хитроумный тонкий порядок, который можно нащупать и – обмануть случайность. Дада лохом себя не считал ни в коем случае. А Будда на табурете, он-то кто?.. Дада снова и с удовольствием посмотрел на него. «Разумеется, он не играет, а лишь наблюдает игру», – подумал Дада и ошибся. Будда достал из нагрудного кармана куртки несколько фишек и без суеты поставил их на «красное» и на «черное», причем на красное вдвое больше. Он проиграл. Потом поставил на «зеро» и выиграл, потом на «восемь» и снова проиграл.

Дада посмотрел на лица игроков вокруг: нервные, или пустые, или себе на уме, или озабоченные, или просто нехорошие, или просто бледные… Все это было не то, мелко и не интересно. Как великолепен был этот крупный экземпляр!.. Как полон… Уютный громила с поджатыми ногами ставил и ставил фишки, Дада сел на соседний табурет и начал повторять все его ставки. Делал это Дада именно из любопытства, ведь Будда не держал фишки на столе (что было, кстати, нарушением этикета), он доставал их из правого, а выигранные складывал в левый нагрудный карман джинсовой куртки. Через час Дада, следуя за соседом, понял, что – выигрывает. Его кучка фишек, которую он, как положено, держал на зеленом сукне, – удвоилась. Дада слегка взмок. «Что это – случайность, жульничество или… чудо?» Но что есть чудо в рулетке? Уж не жульничество ли?

Внезапно сосед оглянулся и словно пробил стальным взглядом темные очки своего последователя. Дада физически, глазными яблоками ощутил этот взгляд и сморгнул пару раз.

– Не пора ли нам познакомиться? – спросил сосед очень милым густым басом, отключая дисплей. Дада был полностью с ним согласен – пора!