— Куда вы нас ведете? — дрожащим голосом спросила блондинка.

Разумеется, ей никто не ответил. Наивная. На что она надеялась?

Мы спустились вниз. Нас привели в подвал? Был полумрак, а воздух был очень влажным. Я сразу вспомнила тот день, когда спасалась бегством. Тогда я тоже находилась в темном и влажном помещении. И теперь меня всю затрясло. Я тяжело задышала, мне казалось, что я вижу тот же коридор, по которому бежала, пока мою мать убивали, он такой же темный, и мне также невыносимо мало кислорода. И я ничего не слышу… Кроме ее криков. И даже сейчас эти крики меня оглушали. Мои ноги ослабли, и я бы обязательно упала, если бы меня не удержали.

Мне нужно было срочно прийти в себя. Но не получалось сделать это самостоятельно.

Я пришла в себя, когда почувствовала боль в бедре. Меня швырнули на пол. Холодный твердый пол. И боль отрезвила меня. Я распахнула глаза и увидела, что меня закрывают в небольшой комнате. Теперь между солдатами и мной была лишь решетка. Меня посадили в камеру. А напротив — бунтарку, которая любит подраться. Но теперь вся спесь была сбита. Она больше не могла подойти к незнакомому человеку, унизить его, оскорбить или наброситься. Теперь мы были на равных. Теперь она не могла с наглостью спросить у меня: «Ты знаешь, кто я такая?»

Видимо, уже и не узнаю. Я прислонилась к стене и подтянула колени к груди.

— Посидите здесь, — произнес один из солдат и окинул нас взглядом, — вы нарушили правила. У нас драки запрещены. Посидите, подумаете над поведением.

— Когда вы меня освободите? — спросила незнакомка, — Позовите Абрама…

— Бланка, — раздраженно перебил ее другой солдат, — командир занят. Он не будет лезть в бабские разборки. Ты никогда не была центром его Вселенной. И ты знаешь, что ты не единственная, у которой есть дырка между ног. Которой, кстати, многие уже попользовались.

Солдаты переглянулись, а затем направились на выход. Они оставили нас одних. И я не знала, когда они вернутся вновь. А вернутся ли? Вот в чем был главный вопрос. Я чувствовала смертельную усталостью. Хоть теперь полы не буду мыть.

Но я понимала, что я долго не продержусь. Здесь было слишком холодно, а я была в платье, пусть и из плотной ткани, но ноги и руки уже начали замерзать. И я начинала хотеть есть и пить.

Я посмотрела на Бланку (вот как, оказывается, ее зовут). Она была женщиной командира, как я поняла. И, видимо, узнала обо мне, о том предложении, которое мне сделала Абрам, он же командир. Но как? Мы тогда были одни. Может… Может, мужчина сам ей сказал. Не знаю. Но теперь я даже рада, что отказала ему: если бы я согласилась, увечья были бы хуже. Кожа головы болела, хотя кровь из носа перестала идти. Видимо, удар был не слишком сильный.

Бланка даже сидела грациозно. Для кого старалась?

Он не придет. Тот солдат был прав. Командира много дел, он не будет разбираться. Мы нарушили порядок, мы должны отбыть наказание. Вот и все. Здесь живут именно так.

Но одна мысль никак не покидала мою голову: Бланка была любовницей Абрама, и он так легко отказался от нее. Меня ждала бы подобная участь, если бы я согласилась.

Я правильно поступила.

Правильно.

Керри

Я замерзла. Очень. Забилась в самый угол, пытаясь согреться. Разумеется, мне это не очень-то помогло. Я время от времени закрывала глаза и засыпала на несколько минут, но от этого легче не становилось, потому что у меня болело все тело от неудобного положения: ноги затекли, но я не хотела садиться на задницу. Проблемы со здоровьем мне были не нужны. Шея и спина тоже болели. И я даже уже не обращала внимание на головную боль, потому что болело все! Абсолютно!

Иногда, когда я открывала глаза, то смотрела на Бланку, которая тоже время от времени косилась на меня. Правда, если я уже начала испытывать жалость к ней: она тоже замерзла, ей тоже было плохо. А еще ей было страшно. И, мне кажется, я знаю, о чем она думала. Точнее о ком. Она ждала его. Девушка смотрела в сторону выхода из этой подземной тюрьмы. Она действительно ждала его, как преданная собачка.

Я не знаю, сколько мы так просидели. Час? Два? Может, прошел уже день? Или даже несколько дней? Я не знала. Здесь было темно, окон не было, поэтому я не могла контролировать даже время, не то что собственную жизнь в этот момент.

Если мысли Бланки занимал мужчина, которому она безразлична, то я думала про Паулину. Я не ожидала, что она будет защищать меня. Что так отчаянно будет пытаться отцепить Бланку от меня. И мне оставалось надеяться, что подруга не пострадала. Это было бы несправедливо.

В какой-то момент наши взгляды пересеклись, и Бланка скривила губы, словно Паулина вновь сунула ей вонючую половую тряпку. Мы несколько секунд смотрели друг на друга, а потом девушка тихо произнесла:

— Это ты во всем виновата! — Бланка даже поддалась вперед, словно хотела плюнуть мне в лицо. Ее аж трясло от злости. И мне стало обидно, я не заслужила такого отношения. Я понимала, что в ней говорит обида.

Я покачала головой.

— Здесь нет моей вины.

— Есть! Он бросил меня ради тебя! — ее голос дрожал. Она действительно была обижена. Но вдруг в ней я увидела не взрослую женщину, а маленькую девочку, у которой отняли игрушку.

— Я отказала ему! — закричала я, не выдержав такого давления, — Отказала… Он мне не нужен. Да и я ему не нужна! Я вообще его больше не видела, и…

— Тихо! Заткнись! — вдруг прошипела Бланка и прильнула к решетке. Она вцепилась пальцами в решетку и уставилась в сторону выхода. Я приподнялась.

Я услышала тяжелые шаги. Кто-то шел к нам. Я не знала. А вот Бланка, похоже, узнала нашего «гостя». Я же не знала, чего ожидать, поэтому отодвинулась подальше.

Он оказался перед нами слишком быстро.

Он все-таки пришел. Значит, Бланка слишком хорошо знает этого мужчину. Хотя, через постель женщина может многое узнать. Сужу я по отношениям матери и Фила…

Если в прошлый раз командир был уставшим и в помятой форме, то сегодня его лицо будто разгладилось, а форма была опрятной. Это было заметно даже в полумраке.

Абрам сначала бросил короткий взгляд на Бланку, для которой этот взгляд стал каплей воды среди жаркой пустыни.

— Абрам… — позвала его несчастная девушка, но мужчина немного приподнял ладонь вверх, тем самым заставляя девушку замолчать.

Затем мужчина повернулся ко мне.

И тут серьезное выражение лица сменилось ухмылкой.

— Так-так-так? И что это мы тут делаем? — мужчина засунул руки в карманы брюк и качнулся на каблуках.

— Отбываем наказание… — тихо ответила я, опустив глаза.

— За что? — продолжал расспрос командир. Зачем он это делал? Я не сомневалась, что его подчиненные не рассказали о том, что произошло.