— Нет, я не обесчестил ее, — сказал он сдавленным голосом и вышел из комнаты.

Николь было очень жаль, что с нею нет подруги, виконтессы Марты Хантингден Серль, которая еще не вернулась из Лондона. Ей так нужно было с кем-нибудь поделиться своими мыслями о герцоге. Она никак не могла поверить, что за ней, такой высокой и неуклюжей, станет ухаживать красивый и обаятельный герцог Клейборо! Разве то, что он делал, не ухаживание? Он пригласил ее в гости, и не один раз, а дважды. Он целовал ее, говорил, что она красивая. Ей показалось даже, что она произвела на него сильное впечатление, такое же, как и он на нее. Все его поведение можно было понять как ухаживание. Николь знала, что неопытна в отношении мужчин, но в то же время почти не сомневалась, что он женится на ней и что это произойдет очень скоро. Она уже мечтала, как он сделает ей предложение, как она станет герцогиней. Ей уже представлялась милая семейная сцена: она с ребенком на руках и с улыбкой наблюдающий за ними герцог.

И только его холодный тон и язвительная улыбка в конце их встречи вызывали в душе сомнения и страх, но она старалась не думать об этом.

В тот же вечер, закончив свои дела во Франции, вернулись домой отец и Чед. А Эд, ее младший брат, был в Кембридже, где изучал право. Она встретила их радостными объятиями и поцелуями, что немало их озадачило.

— Что с тобой случилось? — спросил Чед, подозрительно нахмурившись. — Что на сей раз стряслось, сестренка?

Чеду было почти тридцать лет. От отца он унаследовал темные волосы с некоторой рыжинкой, доставшейся ему от первой жены графа. Он был не только очень красив, в его внешности было что-то патрицианское.

— У меня ничего не стряслось, — сказала Николь брату, широко улыбаясь. — И вообще, я не отношусь к таким людям, которые уходят вечером, а приходят почти днем.

— Ты же не мужчина, — слабо возразил Чед.

— Все, хватит пререкаться, — примирительно сказал граф. — Ты вся светишься, Николь. Ты ничего не хочешь мне сказать?

Вопрос был не случайный — отец слишком хорошо ее знал. Николь — первый ребенок от графини Джейн, и он ни с кем из детей никогда так не нянчился, как с ней. Она ему была ближе, чем Чед, Эд и Регина. У Николь с отцом было что-то общее, что не поддавалось объяснению. Графиня часто говорила, что в их жилах течет дикарская кровь и именно поэтому они так любят пренебрегать условностями света. Николь воспринимала ее высказывания как шутку и смеялась, но отца это выводило из себя. Отец и дочь хорошо знали друг друга, к тому же граф был умен, от него ничего невозможно было скрыть. Раньше у Николь не было секретов от отца, но сейчас она даже самой себе не осмеливалась признаться, почему скрывает свое знакомство с герцогом. Вспомнив, что произошло сегодня у ручья, она вновь покраснела.

— Нет, отец, — сказала она как можно серьезнее. — Я просто счастлива, что вы вернулись, я скучала без вас. — Она порывисто обняла его, но отец посмотрел на нее с некоторым сомнением.

На следующий день снова две горничные помогали ей одеться перед свиданием с герцогом. К счастью, отец и Чед уехали по делам имения, и никто не заметил ее сборов и необычно красивого наряда. Раньше Николь всегда сопровождала их в таких поездках, однако на сей раз под предлогом головной боли осталась. Конечно, мужчины посмотрели на нее с недоверием, а Чед просто расхохотался.

— У тебя? У тебя болит голова? — Смеясь, он вскочил на лошадь и поскакал вслед за отцом. У нее было желание задушить его.

Томясь от ожидания, Николь приехала немного раньше, чем следовало. Лакей взял ее лошадь под уздцы, но не успела она соскочить, как увидела герцога, выходившего из дома. Похоже, он ждал ее.

Николь ослепительно улыбнулась, но это не вызвало никакой реакции. Герцог выглядел суровым. Чувство неловкости охватило ее, однако она все же слезла с лошади. Неловкость сменилась смущением, когда Николь увидела, что герцог отпускает слугу, предупредив его, что конюх не потребуется. «Если они собираются ехать вместе верхом, то почему он не велел слуге привести свою лошадь?»

Радость встречи стала понемногу исчезать, когда она заставила себя оценить ситуацию. Во взгляде, который он наконец бросил на нее, не было никакой теплоты.

— Что-нибудь случилось? — спросила она с замирающим сердцем.

— Боюсь, что да, — ответил герцог решительно и твердо. — Оказывается, я должен теперь перед вами всю жизнь извиняться. Я совершил ужасную ошибку, хотя могло случиться еще более ужасное.

— Какую, какую ошибку? — Сердце ее оборвалось. «Ведь не мог же он считать ошибкой свои чувства к ней, нет, не может этого быть!»

— Я не предполагал, что вы не замужем.

Сначала Николь ничего не поняла. «Он не знал, что она не замужем? Ну и что из того?» И вдруг с ужасом она начала соображать.

— Что вы говорите?

— Разумеется, я считал, что вы замужем.

— Вы считали, что я замужем… — эхом повторила она.

Он молчал. Он думал, что она замужем. Если он так думал, значит, не намерен был ухаживать за ней. Николь смотрела на него пораженная.

— Но вы же целовали меня!

Герцог в раздражении переступил с ноги на ногу.

— Ведь вы не настолько наивны, чтобы полагать, что мужчина не станет целовать женщину только потому, что она замужем.

Она все поняла и пришла в ужас. Он думал, что она замужняя, и не собирался просить ее руки. Ему почему-то показалось, что она женщина легкого поведения и без моральных правил. Он не ухаживал за ней, вовсе нет. Если говорить его словами, он хотел ее просто «опрокинуть». Боль, негодование, ужас нахлынули одновременно. Николь задыхалась. Он развлекался с ней. Ее мечты мгновенно превратились в прах.

— Я сожалею. Я знаю, что выгляжу негодяем, но, откровенно говоря, я привык иметь дело с замужними женщинами, которые предлагали мне себя… что…

— Я не предлагала вам себя! — воскликнула сокрушенная, разбитая Николь. В глазах ее стояли слезы.

— В таком случае я неправильно понял ваше поведение. Совершенно очевидно, леди Шелтон, вам больше нельзя приезжать сюда. — Он посмотрел ей в глаза темным, непостижимым взглядом.

Трудно выразить словами, какую боль испытывала Николь.

— Да, очевидно, — удалось ей выговорить с трудом. — Я буду трижды дурой, если вернусь сюда. Больше вы меня здесь не увидите.

Николь выхватила повод из его рук, и не успел он помочь ей, как она оказалась на лошади. Ей нельзя было оставаться здесь ни секунды. Слезы оскорбления слепили Николь, грудь сжимало от обиды и боли. Она пришпорила лошадь и помчалась галопом, окутав его облаком пыли.

Николь заперлась у себя в комнате и под предлогом головной боли не выходила весь день и весь вечер. Не спустилась она и к ужину. Граф и Чед поднялись к ней, чтобы справиться о здоровье, и ей потребовалось много усилий и самообладания, чтобы не выдать себя. Лишь бы не вызывать лишних подозрений, она согласилась поужинать у себя в комнате, но как только за Ани, принесшей пищу, закрылась дверь, Николь накормила своим ужином кошек.