и заговор, знать ничего не знаем.

Если же все пройдет удачно, у королевских магов окажется юная княжна-оборотень с кровью альфы, а порученцы, которые слишком много знают, исчезнут.

Отдаю должное умению Короны подбирать людей. Тот секретарь посольства очень быстро все просчитал.

— Фырхитра, сколько тебе лет?

— Пятнадцать уже исполнилось, — княжна опустила голову как ребенок, который подозревает: сейчас будут драть уши. Впрочем, почему как…

— Девочка, что ваши тайные службы сделали бы с существом, обладающим опасными сведениями, и при этом некоторой ценностью, которое попало к ним в руки, и никто не знает, где оно?

Фырхитра посмотрела на меня, округлив глаза:

— Я не думаю, что все так страшно…

Была бы передо мной хотя бы графиня лет сорока, я бы не выдержала и заорала "Ты вообще не думаешь!" но с юной княжной пришлось сдержаться. Это же надо, поверить, что некий работник посольства сможет обмануть тайную службу короля романтической сказкой о любви герцога!

Мне очень, очень хотелось наорать на наивную девицу, но я лишь прошипела:

— И не сомневайся. Нет, убивать тебя не будут. Хотели бы убить, послали бы ассасинов, которые пристукнули бы тебя еще дома, свалили бы на других жен твоего отца, и дело с концом. Для тебя устроили что-то поинтереснее. Не знаю, что, но тебе это не понравится.

— Что они могли придумать?!

— У меня есть несколько догадок, что можно сделать с попавшей к ним в руки кровью оборотня-альфы, но они не для детских ушей.

— Я не ребенок! — взвилась Фырхитра, но наткнулась на мой скептический взгляд.

— Иди спать. Нам еще долго ехать.

— Почему? Ты же сказала, что вот-вот остановимся.

— Я не хочу рисковать. Они могут выехать нам навстречу или разослать агентов по округе. Нам нужно исчезнуть до того, как они поймут, что нас придется искать.

— Исчезнуть?

— Хочешь рискнуть своей рыжей шкурой и проверить, права ли я? Тогда высажу на тракте, и топай сама к своим “друзьям”. Мне пока еще жить хочется.

— Ты… ты правда считаешь, что… — в ее голосе послышались слезы.

— Я не считаю. Я знаю.

По моим прикидкам, мы в четверти часа от тракта и примерно в часе от места встречи. Слишком близко. Тракт нам придется пересечь, но сворачивать на него мы не станем.

Я остановила мобиль. Стараясь не разбудить эльфа, я застегнула на нем еще два ремня, чтоб не свалился с лежанки во время тряской езды.

Сойдя с подножки мобиля я постояла, глядя в звездное небо, и решилась. Будет трудно, но сейчас нас слишком хорошо видно издали. На месте тайных служб я бы поставила "встречающих" недалеко от границы. Увидев движущиеся огни, они могут заинтересоваться, а не тот ли это мобиль, который они ждут. Рокот, конечно, тоже слышен издалека, но с этим я ничего поделать не могу. Авось проскочим.

Больше, чем езду в темноте, я не люблю только езду в темноте без светляк-кристаллов. Я выпила зелье, усиливающее ночное зрение, и теперь гнала наш мобиль по разбитой телегами колее, наслаждаясь призрачным светом обочин и выступавших вперед деревьев. Мы пересекли тракт по дороге вдоль границ, проехали еще немного и свернули на восток, а потом снова и снова. На картах Вавлионда не было тех дорог, которые мы сейчас проезжали. Бейлир так и не проснулся, лишь пару раз вскрикнул что-то вроде "аута хасанна улундо! тху!"

Фырхитра, конечно же, не спала. Все три часа ночной гонки она так и сидела в кресле справа от водителя и наблюдала за проносящейся за окном тьмой полными ужаса глазами.

На деле ехали мы небыстро, раза в три медленней, чем по хорошему тракту из плотного серого гравия, но Стрекозу нещадно трясло на неровностях, поэтому чувствовалось, будто мы летим. После нескольких поворотов я поехала по извилистой тропе, где ветки скрежетали по бокам мобиля, и казалось, что еще чуть-чуть, и мы застрянем. Когда в призрачном свете показалось сложенное из бревен кривоватое строение, я нажала на тормоза, остановилась в трех шагах от поросшей мхом стены и заглушила магротор.

— Все, — сказала я шепотом в наступившей тишине, — здесь нас никто не найдет.

Будто в ответ на мои слова грохнула дверь домика, и раздался вопль:

— Назад, чудовище!

Ему вторили непередаваемые дварфийские ругательства. Я аж заслушалась.

Делегация встречающих состояла из двоих: невысокого тощего орка, который размахивал боевым топором, и низкорослого плотного дварфа в воинственной стойке с двумя короткими мечами-бабочками — опасное оружие в умелых руках. Подозреваю, что руки дварфа были вполне умелыми.

Но на разбойников эта парочка не тянула. Разбойники не вывалили бы встречать нас с такой помпой, а засели бы внутри в надежде перерезать втихаря. Я, конечно, приняла бы меры предосторожности, прежде чем входить в неизвестное темное строение, но эти даже не попытались напасть исподтишка.

— Спокойно, свои! — ответила я.

Команда оппонентов дружно опустила руки и переглянулась. Спохватившись, тощий орк выставил топор вперед:

— Это какие такие свои? Нет у нас своих.

— Теперь, значит, есть. Во-первых, мы проведем здесь остаток ночи. Во-вторых, и несколько следующих дней тоже. В-третьих, ни вам, ни нам внимание властей, местных жителей и прочих любопытствующих не нужно, не правда ли?

То, что необычная компания скрывается, было видно невооруженным взглядом — зачем бы еще забираться в такую глухомань. Сняли бы комнату на постоялом дворе, место на сеновале, или на худой конец попросились бы к какой-нибудь вдове на ночлег и кусок хлеба, переделав ей мужскую работу на неделю вперед. Нет, эти определенно прячутся от кого-то.

Пытающийся казаться грозным дварф гаркнул:

— Кто такие? Зачем таратайку притащили?

— Это наш дом-мобиль. Мы не стесним вас, ночевать будем у себя. А кто такие... скажем, так: порученцы в неприятных обстоятельствах.

Дварф сделал орку знак опустить топор (понятно, кто у них за главного) и хмыкнул:

— Не то поручение взяли?

— Мягко говоря, — фыркнула я в ответ. Не знаю, насколько стоит раскрывать им наши тайны, но не помешает дать им понять, что не в наших интересах приводить сюда компанию.

— Ладно, — постановил дварф. — Утром поговорим.

Они вернулись в хижину и подперли дверь чем-то тяжелым.

Я зашла в мобиль, закрыла дверь, включила охранный контур и сказала все еще перепуганной княжне ложиться, наконец. Сама собиралась вытащить постилку и устроиться на полу, но Фырхитра забрала у меня