– Чего этого? – Я понял, что трансформация из доброго копа в злого долгой не будет.

– Понимаю, мои слова могут прозвучать жестоко, – начала Эми, – но нам повезло, что мистера Элкинса убили именно в тупике, вдали от посторонних глаз. Сантехник, который обнаружил тело, согласился хранить молчание. Еще четырнадцать человек успели набежать на место преступления, прежде чем нам удалось закрыть территорию для посторонних. Эти четырнадцать также обещали ни с кем не обсуждать произошедшее.

– Какие у вас тут все послушные; где вы только их берете? – съязвил я.

– Закон не запрещает поощрять сотрудников за соблюдение ими корпоративной тайны. Зачем предавать происшествие огласке, опрашивая всех и каждого? Я думала, мы стараемся не довести дело до таблоидов.

– Это вы стараетесь не довести дело до таблоидов, – отрезал я. – А мы стараемся дело раскрыть. Что подразумевает опрос всех контактировавших с Элкинсом по работе.

Брайан с глубокомысленным видом покачал головой:

– Убийство ведь преднамеренное, не правда ли? Некто имел на Элкинса зуб. Некто выследил Элкинса и задушил. Может, даже сотрудник парка.

– По-моему, убийство было тщательно спланировано, – начал Терри. – Во-первых, место выбрано идеально. Никаких свидетелей. Во-вторых, бумажник с деньгами у жертвы не похищен. В-третьих, убийца оставил книжку с картинками. Мы имеем дело с убийством, совершенным из мести. Элкинс здорово кому-то досадил.

– Убийство, совершенное из мести… – мечтательно произнесла Эми. – Вероятно, следует допросить людей, с которыми Элкинс общался в нерабочее время. Может, у него была подружка, а у подружки – ревнивый муж.

– Какая подружка, Эми? Какой муж? – вмешался Карри. – С каких это пор ревнивые мужья оставляют такие вот книжки? Нет; боюсь, убийце, кем бы он ни был, досадил далеко не Элкинс, а досадил ему «Ламаар», – вот и придушил Кролика Трынтраву. И самое скверное здесь – флипбук. Наверняка этот жест адресован нашей компании.

– А что он означает? – Эми поджала губы и округлила глаза – глубоко запрятанный протестантизм проявляется у таких дамочек на рефлекторном уровне.

– Идите на… угадайте с трех раз, куда именно. Что еще он может означать? – Для большей наглядности Карри оттопырил собственный средний палец, и протестантизм проявился у Эми еще ярче, в виде красных пятен на щеках. – Наверняка мы имеем дело с маньяком, который в эту самую минуту разгуливает по парку и замышляет убийства наших персонажей.

Эми одарила Брайана мрачным взглядом. Ей хотелось, чтобы мы занялись версией рогоносца, а не прочесывали «Фэмилиленд» в поисках маньяка.

– Предположим, Брайан прав, – сказал я. – Кто, по-вашему, столь сильно обижен на компанию, что готов убить первого попавшегося сотрудника?

– Кролик – это вам не первый попавшийся, – не стерпела Эми. – Кролик – символ компании! Он живой, потому что Ламаар вдохнул в него душу. Боже, что я говорю? Ладно, раз уж Брайан открыл эту банку с червями, продолжу: у нас работают шесть тысяч человек, и кто-то из них вполне мог до умопомрачения разозлиться на компанию и убить в гневе сослуживца.

– Я бы сказал, умопомрачение постигло каждого третьего нашего работника, – согласился Брайан. – Мне порой кажется, что я на маскараде в дурдоме.

– Брайан! – Эми простерла к нему руки, будто собираясь задушить, но передумала и обратилась к нам с Терри: – Эти комментарии не предназначены для записи на бумаге, равно как и на аудиодиске.

Мысль о том, что наступает сезон охоты на уток, явно выбила Брайана Карри из колеи.

– Извини, Эмми, я сегодня сам не свой. А вдруг и правда убийцу не интересовало содержимое костюма Кролика? Вдруг за убийством Кролика последует целый ряд этих, как их…

– Террористических актов против персонажей? – подсказал Терри.

Эми снова покраснела, однако Терри не дал ей и рта раскрыть.

– Сколько человек имеют доступ в Кроличью Нору?

– Около шести тысяч, – ответил Брайан. – Все наши сотрудники носят костюмы сказочных персонажей, в том числе и те, кто не участвует в непосредственном развлечении посетителей. Мы даже не называем их сотрудниками. Для официантов, кассиров, операторов аттракционов, уборщиков разработаны соответствующие роду занятий костюмы. Все эти люди переодеваются именно в Кроличьей Норе. К тому же для них тут кафе, репетиционные залы и, конечно, туалеты. Сотрудникам запрещено пользоваться туалетами для посетителей парка.

– Почему? – удивился я.

– Потому что Восторженный Щенок, который мочится рядом с вашим сыном, разрушает у последнего ощущение сказочной атмосферы.

– У вас есть система, не допускающая в Кроличью Нору посторонних? – спросил Терри.

Казалось бы, простой вопрос, требующий однозначного ответа. Есть или нет? Однако Карри потребовалось провести в позе Наполеона целых пять секунд, чтобы облечь свою мысль в слова. Подобные задержки у нас с Терри фигурируют под названием «процесс подвешивания языка».

– Представьте, что парк – это огромный корабль. – Карри начал издалека. При изложении полуправды метафоры просто незаменимы. Затуманивают все, что можно, да еще позволяют блеснуть интеллектом. – На корабле постороннему ни за что не попасть ни в машинное отделение, ни в рубку, ни на капитанский мостик. – Карри помолчал, то ли желая убедиться, что нам понятен его тезис, то ли выигрывая время для формулирования следующей труднодоступной мысли. – Однако поставить охрану в каждом коридоре и у каждой каюты невозможно. То же самое у нас. В «Фэмилиленде» столько коридоров и дверей, которые ведут в служебные помещения, что мы просто не в состоянии их контролировать.

– Выходит, каждый, кто купил входной билет, может забрести в Кроличью Нору? – уточнил Терри.

– Все не так просто. – Карри продолжал защищать родную плавучую базу. – Более-менее важные входы в Кроличью Нору оборудованы камерами слежения, которые транслируют изображение на мониторы. Наши охранники – настоящие профессионалы. Они без труда отличат члена труппы от любопытного посетителя.

– Но ведь убийцей может быть и сотрудник, – не отставал Терри. – И вообще любой, кто напялит костюм Утенка Дональда.

– Не Дональда, а Декстера, – поправила Эми.

Терри всю душу вложил в свою фирменную ухмылку под названием «не держите меня за идиота». Карри кивнул:

– Действительно, система слежения была рассчитана на любопытных посетителей, а не на маньяков-убийц. Однако после одиннадцатого сентября мы снабдили каждого члена труппы – так мы называем своих сотрудников – магнитной картой. Убийце, чтобы проникнуть в парк, пришлось бы ее украсть.

– А насколько трудно злоумышленнику, который не является сотрудником парка, украсть магнитную карту?

– Видите ли, у нас парк развлечений, а не Форт-Нокс. Всякий, кто задался целью проникнуть сюда, при определенном старании это сделает. Но теперь мы усовершенствуем систему, даже не сомневайтесь.