– Нет.

Хавьер тупился в ноут, и на мой взгляд, не был ничем занят. Я обняла его и попыталась примоститься рядом с ним на кресло, но он, обычно благосклонно относящийся к моим кошачьим повадкам, в этот раз слегка раздраженно отстранился от меня.

– Ну куда ты щемишься! Тут нет места, не видишь?

– Ну тогда я могу просто сесть к тебе на колени…

– Ева, отстань, не видишь, у меня важная миссия.

Я посмотрела. На экране бегали роботы-трансформеры и трещали автоматами. Я протянула руку и одним движением захлопнула крышку ноутбука. Из динамиков донеслось затухающее «файер, файер» и через вздох пропало.

– Теперь нет.

Хавьер резко поднялся, и грубо протиснувшись мимо меня, вышел из комнаты. На кухне хлопнула дверь холодильника, и раздался характерный щелчок открывающейся бутылки пива. Опять.

Я знала, что мне стоит промолчать и не лезть, и моего порыва благоразумия хватило ровно до того момента, как мой благоверный вернулся в гостиную, сел на прежнее место и, включив компьютер, вернулся к игре.

– Ты серьезно?

– Абсолютно.

– И долго ты собираешься вот так проводить время? – моя точка кипения уже булькала гневом, но Хавьер был невозмутим.

– Не знаю. Пока не надоест.

– Хавьер, это неправильно.

Он пожал плечами и промолчал. Я подавила желание ебануть его по голове вазой и решила попробовать другую тактику. Обхватив мужа руками за плечи, прошептала, приблизив свое лицо к его лицу.

– Давай не будем ссориться. Давай поговорим.

– Ева, ты своими мокрыми волосами щекочешь мне ухо! И посмотри на мою майку! Что за идиотская привычка не вытираться как следует! Если тебя устраивает ходить в сырой одежде, то я сто раз говорил, что меня это бесит!

– Ах, майка его моя не устраивает! А меня не устраивает, что ты пьешь каждый день и мало того, не чистишь зубы перед сном, а потом приходишь, когда я уже сплю, хотя я каждый раз зову тебя пораньше, и еще и воняешь на меня перегаром! Но я молчу!

– Нет, надо как ты, развести кипучую деятельность, нахватать миллион дел и все бросить, раз в неделю потоптаться два притопа, три прихлопа двадцать минут, а потом пиздеть на других, что они не ведут правильный образ жизни. Давно вылезла из-под одеялка, под которым лежала, свернувшись калачиком из-за трудностей бытия?

Я начала хватать ртом воздух. Это было подло! Бить по больному месту!

– Я не бросаю свои дела на середине?

– Да? Я что-то не замечал раньше, чтобы эта гора книг и журналов раньше жила в этом углу! Или это новые веяния в фэн-шуй?

Замечание было не в бровь, а в глаз. Ударившись в роман и фитнес, я как-то все забывала довести до совершенства порядок в доме по японской системе, и куча неразобранных вещей укоряюще ждала своей очереди. Мне стало стыдно, но вместо того, чтобы признать свою вину, я бросилась в атаку.

– Я хотя бы пытаюсь, а не превращаюсь в заросшего небритого неудачника-алкоголика, находящего утешение в виртуальной реальности!

– Наверное, поэтому ты каждый день пристаешь ко мне со своей невообразимо реальной историей про идеальных принцев и злодеев!

Только сказав лишнее, ты понимаешь, что сделанного не вернуть. Мы замолчали – и в одно мгновение, я знаю наверняка, нам обоим хотелось обнять друг друга и взять все эти ядовитые слова назад, но момент был упущен. Он отвернулся к экрану, а я вышла из комнаты, глотая бессильные слезы.

Весь день прошел в тягостном молчании. Хавьер играл и пил, я бросилась в уборку. Разобрала последний бастион хлама, внушая себе, что давно собиралась это сделать, а не потому, что меня ткнули в это носом. Пообедали каждый сам по себе, что-то перекусив на ходу из холодильника. На ужин решила приготовить пасту с морепродуктами. Закинула вариться пачку спагетти, разогрела на сковороде оливковое масло – много масла, к черту зож и прочую пиздежь!, добавила перца чили, острого, как все мои ответы, которые я прокручивала в голове, помидоры черри, упрямые, как лоб одного мексиканского барана, чеснок, злой как моя ярость и протушила все с морепродуктами пять минут, так же, как мои мысли тушились в голове последние пять часов.

И только когда подошло время открывать белое вино, я увидела, что именно эта бутылка по старинке не просто завинчена, а заткнута самой настоящей блядской пробкой, но признаться сейчас, что за все свои 42 года я так и не научилась толком пользоваться штопором, я не смогла бы даже самой себе. Ругаясь, как матрос, я впихнула острие в дерево, пытаясь вспомнить, что мне нужно теперь делать с этими хернюшками по бокам: раздвигать, сжимать или вообще не трогать к чертовой матери, вытащила нафиг и взяв нож, решила студенческим способом пропихнуть пробку вниз… И в этот момент мои руки перехватили чужие: уверенные и спокойные – и ненавистно легко, просто и быстро открыли злосчастное вино.

– Не трогай меня – буркнула я вместо благодарности и отвернулась. На глаза предательски наворачивались непрошенные слезы облегчения от того, что мы наконец-то помиримся и не будет теперь этого мучительного молчания, выматывающего душу и нервы.

Хавьер развернул меня к себе и крепко, крепко обнял. У меня в спине что-то хрустнуло, но ни за какие сокровища в мире я не хотела бы, что он держал меня не так сильно. В первый раз за день я наконец-то почувствовала себя в безопасности и, шмыгнув носом, вытерла лицо об его майку – ни на секунду не забывая, что он этого не выносит.

– Насцала в тапки, мстительная кошка? – в его голосе был смех. – Между прочим, ты можешь быть заразной.

– Так тебе и надо. Ты сказал, что я к тебе пристаю со своим рассказом.

– Так и есть. Но это не значит, что он мне не нравится.

– Ненавижу тебя.

– Знаю, любовь моя. Знаю. И ты в курсе, что на ужин у нас каша из спагетти и резиновых кальмаров?

Валет пик

– Мне хочется запечь это место в каталажку. Всех, от толстого бармена до Сокола, кривляющегося на сцене.

Начальник стражи принца передергивался от огромного количества преступников, спокойно сидящих и пьющих вино.

Ворон ухмыльнулся.

– Не время, мой друг. Сегодня у нас другая дичь.

Принц с едва заметным выражением отвращения и любопытства осматривался по сторонам:

– Однако, в интересное место занесло наших птичек. И что ты, говоришь, они тут делают?

Ворон пожал плечами.

– Пьют. Поют. Танцуют. Видите их, сир?

Компания обвела глазами зал, ища тех, чьи описания были подробно описаны в тонкой папке, собранной за три месяца тщательных поисков.

Марк ди Анджело, второй сын барона ди Анджело от четвертой жены, Люсии дель Соль. Красивый изящный юноша, медовый сероглазый блондин с длинными кистями, узкими лодыжками и мелким, поджарым задом. Он танцевал так же, как выглядел – совершенно, вдохновенно, одухотворенно. На танцполе было жарко, и он расстегнул рубашку, без стеснения выставив на обозрение гладкую безволосую грудь и две сильные линии пресса, соблазнительно уходящие в глубину обтягивающих брюк.