Диас глубоко вздохнул. Он покинул опорный пункт ОТГ в Марри-Хилл шестнадцать часов назад. Интересно, что стало с женщиной, пришедшей к Роджеру Купману? И с тем мужчиной, который убежал с места перестрелки? И как дела у Айвана и Амелии? Скоро он вернется к ним в Вашингтон.

Именно такой была его последняя мысль перед тем, как он снял ботинки, растянулся на койке и провалился в сон.

Обед в замке всегда проходил по принципу «кто успел, тот и съел»: небольшие группы людей жались вокруг столиков или сидели прямо на полу со своими тарелками. Основным местом сбора был холл с огромными окнами на втором этаже. Вайолет и остальные дети расположились в одном его конце, держась в некотором отдалении от взрослых. Впрочем, они все равно слышали обрывки разговоров. Практика показала, что это отличный способ узнавать то, что взрослые предпочитали держать при себе.

Сегодня на обед были армейские сухпайки, к которым прилагался салат из одуванчиков. Дети терпеть не могли горькую зелень, но все равно съедали ее до последнего листочка. Когда эпидемия только началась, они узнали, что такое голод. Может, кто-то прежде и был привередой, но теперь это осталось в прошлом.

Джуни заняла стол около одного из окон и увлеченно разговаривала с тремя другими взрослыми. Среди них был Майк Уокер, который и перевел группу из отеля «Мандарин» в замок после наводнения. Вайолет только сейчас поняла, что прошло уже почти три недели. Она начала относиться к этому месту как к дому.

– Мы должны быть осторожны, – говорил Майк. – Вокруг Капитолия ситуация все хуже. А теперь они захватили музей астронавтики. Не ровен час, и сюда заявятся.

– Может быть. А может, и нет, – возразила Джуни. – У нас нет ничего, что было бы им нужно.

– Они не просто бандиты, Джуни. Их цель – не воровство. Они психи, которым нужно только доказать свою силу. Поэтому они разыскивают тех, кто слабее. – Майк постоянно говорил как учитель, объясняющий очевидные вещи. Это раздражало Вайолет, а возможно, и Джуни.

– Я знаю, кто они, Майк. И я считаю, что, если мы не будем высовываться и продолжим заниматься своим делом, ОТГ удержит ситуацию под контролем. – Джуни бросила быстрый взгляд на детей. Вайолет тут же отвернулась, но недостаточно быстро. – Ладно, давай продолжим разговор в другом месте.

Майк проследил за ее взглядом:

– Как скажешь. По мне, так они должны все знать.

Джуни опустила вилку в тарелку с чуть большей силой, чем следовало:

– Они и так уже знают гораздо больше, чем следовало. Будучи взрослыми, мы должны защищать их, пока можем.

– Джуни, там братская могила в двух сотнях ярдов за окном. От чего ты пытаешься их защитить? – Майк наклонился ближе к женщине, тем не менее продолжая поглядывать на детей.

– Нам пора отсюда, – шепнула Амелия.

Уилли и Саид тут же начали собирать тарелки. Остальные последовали их примеру. Вайолет пыталась тянуть время, но Майк не сказал больше ничего, а Джуни выглядела разозленной.

Так или иначе, от этого разговора на душе у Вайолет стало неспокойно. Так могли бы чувствовать себя дети, узнав, что их родителям предстоит битва. Только вот родителей у них уже не было. И все же ей не хотела уходить. Она хотела знать, что происходит с ними и вокруг них. В конце концов, это именно им придется перебираться в новое место, если здесь станет небезопасно. Девочка знала, что в городе действуют разные группировки, которые сражаются друг с другом. Некоторые из них состоят из психов, которые просто хотят разрушить все вокруг, другие же носят униформу или просто одинаковую одежду. У таких есть цель. Сила, как сказал Майк. Вайолет опять подумала про президента. Кто сейчас командует?

Кто-нибудь вообще командует?

Шэлби потянула ее за руку:

– Пойдем, Ви. Идем наверх.

Все дети жили в одной большой комнате на третьем этаже в восточном крыле. Окна выходили на три стороны: на север в сторону Аллеи, на восток на Капитолий и на юг на «Л’Энфант Плаза». Кроватей на всех не хватало, но у каждого были спальный мешок и подушка, а каменный пол покрывали коврики. В целом неплохо. Раньше Вайолет каждый вечер засыпала с мыслью о своей старой комнате в доме на Скул-стрит в Александрии[9], но затем и это осталось в прошлом. Правда, сегодня воспоминания вернулись. Кто теперь жил в их доме? Может быть, какой-то другой ребенок спал в ее кровати и играл с плюшевыми зверями, которых она хранила, пусть даже сама стала слишком взрослой для того, чтобы играть с ними…

Скорее всего, нет. Скорее всего, дом стоял пустым и с разбитыми окнами, а внутри все перевернули мародеры. В первые дни после начала эпидемии родители Вайолет отправились в карантин. Ее мама уже болела, да и отец вскоре подцепил «зеленую отраву». Они оба умерли через две недели после Черной Пятницы. Те, кто обеспечивал работу карантина, еще на две недели определили Вайолет к другим детям. К другим сиротам. Она специально даже в мыслях использовала это слово, потому что это была правда, а ей требовалось с ней примириться. Родители умерли.

Саид тоже был в той, самой первой, группе. Часть детей забрали к себе родственники, но их двоих отправили из карантина в лагерь в отеле «Мандарин». Там они все познакомились. И с тех пор всегда были вместе.

Закончили ужинать в молчании. Все думали о разговоре Майка и Джуни, но никто не хотел высказываться на этот счет вслух.

Ной собрал тарелки и отнес обратно на кухню. Все почистили зубы. Взрослые крайне строго следили за гигиеной. Поблизости не было стоматологов, а умереть, как оказалось, можно и от зубной инфекции. Раньше Вайолет этого не знала.

К тому времени, как все закончили, было уже совсем темно. В комнате горело несколько свечей. Правило было таково: либо дети сами гасят свет перед тем, как лечь спать, либо взрослые забирают свечи и больше не возвращают. За этим следила Амелия. Она дождалась, пока все завернутся в одеяла или залезут в спальные мешки, задула огни и на ощупь добралась до своего места.

Установилась тишина, но лишь на время. Вайолет не отказалась бы обсудить ситуацию, но не хотела сама заводить разговор, так что была благодарна, когда Айван сказал:

– Если мы переберемся в другое место, отец нас не найдет.

– Конечно, найдет, – отозвалась Амелия. – Не волнуйся.

– Не думаю, что мы куда-то переедем, – возразил Саид. Он всегда был оптимистом. – А если и да, то мы вернемся в отель, когда вода спадет.

– Отель разрушен, – вздохнул Уилли. – Там все будет… ну… в грязи и плесени. – У него были родственники из Нового Орлеана, которые рассказывали о последствиях урагана Катрина.

– Значит, мы будет жить где-то еще, – заключил Саид.

– Ага, – согласилась Шэлби. – Только где?