– Мы сегодня рано закончили, – сказала я мамаше Луизе, поставив последнюю вымытую кастрюлю на полку. Смахнув крошки с кухонного стола, я сложила посудное полотенце. Приятно видеть, что дела целого дня подходят к концу.

– Если рано закончили – это значит, что Господь приготовил для нас еще работу, только мы не знаем об этом, – сказала мамаша Луиза.

– Будем надеяться, что этого не случится. Нужно проверить дом, чтобы убедиться, что все в порядке и везде заперто.

– Я уже сказала папаше Джону, чтобы он позаботился об этом. Что-то странное ощущается в воздухе, миз Жюльет, и это нехорошо. Я пойду вместе с ним прямо сейчас.

– Спасибо, – поблагодарила я, и мамаша Луиза направилась по лестнице в ту часть дома, где они жили с папашей Джоном. Множество раз за эти годы я задавала себе вопрос: что бы мы делали без их любви и преданности?

Миньон вошла в кухню как раз в тот момент, когда я повернулась, чтобы уйти. Она выглядела почти рассерженной – состояние для нее, можно сказать, из ряда вон выходящее.

– Жюльет, если бы месье Фитц и месье Галье не затронули эту тему, когда ты рассказала бы нам об убийстве в городе?

– Скоро.

– Когда? Я подозреваю, что ты бы и не упомянула об этом. Нельзя к нам относиться так, словно мы дети.

– Ну как ты можешь говорить такое?

– Ты не доверяешь нам! Не рассказываешь о вещах, которые мы должны знать, как, например, о повышении налогов.

– Я не хотела вас беспокоить.

Миньон вздохнула:

– Я знаю. Но прошло уже десять лет, как умер отец. Я больше не ребенок. Когда тебе было семнадцать, ты уже была помолвлена и готовила себе приданое.

– Что следует делать и тебе, а не портить руки стиркой.

– Я должна помогать. А теперь скажи, сколько нам не хватает, чтобы заплатить налоги.

– Если месье Тревельян останется в течение того срока, который он планирует, этого хватит, чтобы покрыть значительную часть налогов. А если актерская труппа отправится дальше, нам нужно будет заселить их комнаты.

– Тогда, может быть, пора дать объявление? Сколько он еще останется у нас?

– По крайней мере полгода.

– Достаточно времени, чтобы ты хорошо узнала его, не правда ли?

Интуитивные предупредительные сигналы и скрытый подтекст в словах сестры заставили меня перейти на менторский тон.

– Нонни, месье Тревельян – человек умудренный опытом и состоятельный. Он занимает гораздо более высокое общественное положение и намерен вернуться в Сан-Франциско, когда завершит здесь свои дела.

Похоже, на Миньон мои слова не произвели ни малейшего впечатления.

– Ты находишь его красивым?

– Даже очень.

– И еще он удивительно обаятельный.

Я хотела было солгать, но не смогла.

– Да. Но Господь населил землю многими тварями, и некоторые созданы для того, чтобы только на них смотреть и не трогать их.

Миньон ахнула:

– Почему он тебе не нравится?

– Я этого не сказала, и к тому же мы едва знакомы. Ты ведь прекрасно понимаешь, что огонь обжигает, даже если не дотрагиваться до него, не правда ли?

– Ты любила Жан-Клода?

Я прикрыла глаза, но затем честно встретила вопрошающий взгляд Миньон.

– Папу устроил этот брак. Жан-Клод был гораздо старше меня, но думаю, что со временем мы зажили бы счастливо. Если бы можно было вернуться в прошлое, я вышла бы замуж не иначе как по любви и не стала бы женой человека, который прошел большой жизненный путь и никогда не видел тех роз, которые видела я. – Я погладила Миньон по плечу. – И больше не надо заводить разговоров обо мне или месье Тревельяне. Есть вещи поважнее, о которых тебе следует знать. Месье Дейвис назвал тебя славной и сговорчивой. Похоже, мужчина настроен достаточно серьезно. Он не говорил тебе о своих чувствах?

Миньон побледнела и озабоченно прикусила губу.

– Боже, он спросил, было ли приятно мне находиться в его компании, и я, естественно, сказала «да». А истина в том, что он говорит слишком много, мне же захотелось вернуться к вышиванию, чтобы не заснуть.

Я рассмеялась, Миньон ненавидела вышивание.

– Ладно, мы найдем способ и дадим ему понять, что ты не разделяешь его чувств. Он хотел взять тебя на карнавал в пятницу, а я сумела включить в его план всю семью. Мы должны встретиться у собора в семь часов.

Миньон обрадовалась.

– По крайней мере он не будет одинок. Что конкретно, по-твоему, он имеет в виду, называя меня сговорчивой? – спросила она, явно обескураженная такой характеристикой.

– Я думаю, что в его понимании – это быть как мадам Галье перед месье Галье.

– Откуда у него это представление обо мне? На месте мадам Галье меня трудно было бы заставить соблюсти рамки приличия. Месье Галье, кажется, считает, что его жена – всего лишь пьедестал для его большой головы.

Я широко раскрыла глаза.

– Мне приятно, что ты так наблюдательна. Я уверена, что, если ты как-нибудь при случае выскажешь свое мнение, месье Дейвис перестанет считать тебя слишком сговорчивой и у него пропадет желание ухаживать за тобой. А сейчас я должна навестить Андре и Жинетт.

– Я присмотрю за Жинетт. Я буду спать в ее комнате, чтобы помочь, если ей что-нибудь понадобится ночью. Она так напугала меня днем, когда я увидела, что она лежит на полу бледная как смерть. Она не приходила в себя до тех пор, пока я не дала ей нюхательную соль. И даже после этого она не сразу поняла, кто я.

– Я и не знала, что все было так ужасно. Она выглядела усталой, но здоровой. Я пошлю утром записку доктору Ланау и попрошу его зайти завтра. Если Жинетт...

– Если у Жинетт возникнут проблемы, которые я не смогу решить, я позову тебя, обещаю. – Она обняла меня и ободряюще похлопала по спине, словно старше была она, а не я. Оказывается, моя сестра давно выросла, а я была слишком занята, чтобы это заметить.

У всех нас были характерные для рода Де-Перри сердцевидный овал лица, темные глаза и черные волосы, похожие на воды Миссисипи в безлунную ночь, однако неземная деликатность Жинетт выделяла ее и делала похожей на ангела, который послан для того, чтобы некоторое время находиться среди простых смертных.

Я нашла сына в постели, хотя он еще не спал. Он тщательно умыл лицо, однако на пальцах его ног все еще была видна засохшая грязь, как и на его простынях, которые теперь не отстирать.

– Андре, почему ты не принял ванну? – Я села рядом с ним на кровать, не зная, что делать.

Он сонно потер глаза.