которые четко знают, чего хотят, от кого и в каких позах. Ты хоть на Луну ее теперь сошли, Ванесса все равно вернется и верным псом ляжет у твоих ног. Леон, может, это оно и зря ты ее отталкиваешь?

Будь хоть трижды оно, мне на хуй не сдалась ничья любовь. Особенно Ванессы. Я проклял тот день, когда, пьяный, поддался на ее провокацию и позволил случиться близости. Да еще и без защиты. Совсем рехнулся. А ведь столько лет работал с ней бок о бок, но даже не подозревал о ее чувствах. Пиздец. Наверное, это окончательно выбило из колеи.

Выхожу из машины и, захватив сумку с деньгами, иду к следователю. Что в полиции не берут взятки — ложь. Берут, и еще как. В любой полиции любого города. Просто надо знать, с кем можно иметь дело, а с кем лучше не связываться. И правило соблюдать: ты к людям по-человечески — они к тебе по-людски.

— Рад видеть, заходи, — кивает Ганин, заметив меня в дверном проеме. — Только что о тебе вспоминал. Твоя барышня почти неделю у нас чалится, не по уставу такое. Вот документы. — Он кладет папку на стол. — По базе проверили, до этого не привлекалась. В биографии ничего необычного.

Я сажусь на стул и открываю папку.

— Ничего... необычного… — тяну, перекладывая листы.

Ну где-то же такому учатся, и явно не в школе. Неужели мастерица и документы себе как-то сварганила? Надо бы проверить по своим каналам.

— По отпечаткам тоже ничего?

— Абсолютно.

Еще раз пересматриваю документы, задерживаюсь на фотографии в паспорте.

— При Громовой только компьютер был. Его Богдан вчера забрал.

— Я в курсе. Думаешь, она не одна работала?

— Сто процентов.

— Вычислили с кем?

— Нет.

— Деньги при ней были?

Олег кивает на пачку денег на столе.

Маловато за такую работу. Опять нестыковка. Именинница, блядь. Но хоть тут не наврала: дата в паспорте совпадает.

— Этого, надеюсь, будет достаточно. — Я ставлю сумку с баблом на стол. — И это тоже можешь взять, — киваю на деньги девчонки. — За то, что пошел на уступки и оставил ее в ИВС.

— Спасибо, но ты бы в отдел больше не приносил. Палевно.

— Поделишься с тем, кому палевно. Там много. Девочку мне отдай, и расходимся.

Ганин с неохотой рвет документы.

— Снова чиста аки слеза младенца. — Он звонит по стационарному телефону и распоряжается отпустить Громову. — Совет хочешь? — ухмыляется, постукивая ручкой по столу.

— Ну?

— Оформи ее как какую-нибудь дурочку, со справками я помогу. На всякий случай. Бог его знает, что там дальше будет и какие у девчонки союзники. А так с нее и спрос будет как с дуры, то есть никакой. Ты, насколько я понимаю, для личных целей выкупаешь?

— Спасибо за совет. — Пожимаю Олегу руку и поднимаюсь со стула. — Я подумаю.

Конвоир отводит в камеру, где мое чудо ждет своего «спасителя».

Задерживаюсь у дверей и сканирую осунувшуюся девушку. В платье, с макияжем и прической Антонина выглядела, безусловно, выигрышнее, но и сейчас вполне ничего. Учитывая, что у нее в голове не мозги, а навороченный компьютер, она привлекает меня даже сильнее, чем в баре. Я тогда среагировал на нее агрессивно, что бывает крайне редко. Теперь понимаю почему. Чуйка у меня на умных баб. И зависимость от таких. Правда с Ванессой не прокатило.

Заметив меня и явно узнав, Антонина дергается, будто ей отвесили пощечину. Даже спрашивать не надо, и так все видно по лицу. Боится она меня, потому что знает, у кого украла деньги. А если так, то зачем помогла мне на парковке?

— Ну привет. — Подхожу к выкупленной диковинке.

Громова становится еще бледнее. В глазах плещется паника.

— Я... Вы... — запинается девчонка.

— Мы вроде на «ты» были. — Приближаюсь вплотную.

Она ниже меня на голову. Худенькая. Естественная. Ухоженная.

— Со мной, как видишь, все в порядке. — Не свожу взгляда с ее сочных губ, они мне сразу понравились. — Чего не скажешь о моих финансах. Кто-то залез в мой компьютер и помог человеку, который не желает мне ничего хорошего, провести незаконную сделку. В результате со счета ушла крупная сумма денег. Настолько крупная, что у меня теперь серьезные проблемы.

Громова сжимается, делает шаг назад, но взгляд не отводит. Умница. Не люблю тех, кто не держит удар. К тому же за свои поступки надо отвечать. Всегда.

— Тебя кто-то сдал. С кем ты работала?

— Одна.

— Плохой ответ, Антонина. Я на дух не переношу ложь.

Даже имя у диковинки красивое. Ей подходит.

— Я работала и работаю одна, — упрямо повторяет девчонка.

Удивительно, но в любой другой ситуации я бы уже бесился и так мило не разговаривал, сейчас же воспринимаю все с долей иронии и интереса. Впервые меня девчонка нагнула, пусть и по чьему-то заказу.

— Ладно, поехали. Эта обстановка портит мое и без того скверное настроение.

Год назад сам успел побывать в подобной передряге. Благо деньги и мозги многое решают. Что и произошло с Антониной. Срок в тюрьме мотать она не будет.

— К… куда? — Смотрит на меня огромными глазищами.

— Долг отрабатывать.

— Как?

— Найдем варианты.

Телефон в брюках начинает вибрировать. Я отвлекаюсь на него, отвечаю на звонок Дана.

— Анализы пришли. Все чисто, — отчитывается друг.

Коган сказал, мне еще минимум две недели восстанавливаться до идеальных показателей.

— Ты про анализы девчонки? — доходит следом.

— Да. Результаты на почте. — Богдан сбрасывает вызов.

Вид у Антонины такой, словно она сейчас грохнется в обморок.

— Боже… Анализы… Так это для вас…

Понятно, почему так трясется. И очень даже правильно делает.

— Я не стану... Я не такая… Не хочу…

— Здесь хочешь остаться? — на всякий случай уточняю.

Так-то мы живем в демократическом обществе. Могу предоставить выбор. Только пусть определяется здесь и сейчас. Мне эти качели ни к чему.

— Деньги за то, что ты выйдешь отсюда, будто ничего не совершала, у следователя забрать не поздно. Документы он новые состряпает. Отмотаешь срок, сколько дадут. У тебя минута.

Диковинка растерянно хлопает ресницами, шумно дышит.

— Это манипуляция.

Я дергаю уголком губ.

Несмотря на мрачную атмосферу и события, которые предшествовали этому дню, ощущения такие же яркие,