– Дело не в том. Просто у меня чертовски длинная юбка. Убедившись, что никто за ней не наблюдает, Аделаида подняла повыше юбку и стала перелезать через балюстраду. Глядя на ее стройные ноги, Джон испытывал острейшее желание. Она приземлилась рядом с ним, но упала бы, если бы он не поймал ее за руку.

– Ох уж эти чертовы туфли! – пробормотала Аделаида, наклоняясь, чтобы разуться.

Взяв туфли в одну руку, она другую протянула Джону, и они направились к бассейну, приютившемуся в тени вязов.

От струи фонтана разносилась по воздуху водяная пыль – здесь и в самом деле было гораздо прохладнее.

– Как здесь хорошо! – сказала Адди.

– А так еще лучше. – Джон, стоявший за спиной Аделаиды, обнял ее и положил ладони ей на грудь. – Вот привязался. Отпусти меня.

Он резко развернул ее лицом к себе и крепко поцеловал. Поцелуй затянулся надолго. Адди едва не задохнулась.

– Я не ждала этого, когда предложила пойти к фонтану.

– В самом деле? – Он хохотнул и вновь припал губами к ее губам, одновременно прижимаясь к ее бедрам.

Она оттолкнула его:

– Полегче, парень. Не можем же мы заниматься любовью перед домом губернатора. Да и твои бриджи плохо подходят для этого дела. Того и гляди лопнут. Нам лучше вернуться, пока нас еще не хватились.

Он опустил глаза:

– Но я не могу вернуться в таком состоянии. Тем более в этих тесных бриджах.

Адди закусила губу. Она посмотрела на дом, находившийся в некотором отдалении. Джон же, похоже, был не в себе – такой взбудораженный, что девушка прикрыла ладошкой губы, заглушая смешок.

– Черт побери, что тут такого смешного? Ты же знаешь, вина твоя, только твоя.

– Ничего подобного. Если бы ты не распускал руки, то все было бы в порядке. Но все-таки мне жаль, что ты так мучаешься, бедняжка. – Адди стала расстегивать его бриджи. – Давай-ка зайдем за кусты.

Он приспустил бриджи, и она стала поглаживать его твердеющую плоть. Схватившись рукой за ветку кустарника, Джон закрыл глаза.

– О Адди… О Адди…

Когда же она вдруг убрала руку, он простонал:

– Не останавливайся. Ради Бога, не останавливайся.

– Кто-то идет, – прошептала она. – Приводи себя в порядок. Быстрее.

Она никогда не слышала, как ругается Джон Блэндингс, разве что иногда помянет черта. Поэтому ее ужасно шокировал поток извергшихся непристойностей. Шокировал – и в то же время рассмешил. Кто бы мог подумать, что такой, казалось бы, воспитанный юноша способен на подобное. Адди подумала об этом с чувством некоторого превосходства.

Он уже натянул бриджи и оправлял визитку, когда кто-то подошел к фонтану. Раздосадованный, Джон выбрался из кустов и набросился на подошедшего:

– Что ты тут делаешь? Черт бы тебя побрал! Незнакомец, отпрянув, воскликнул:

– Ты меня напугал, приятель!

– Приятель? Какой я тебе приятель?! – заорал Джон.

– Сэр, я слуга губернатора Блая. Крег Мак-Дугал, с вашего позволения, сэр. Извините, что потревожил вас, сэр.

Тут Крег увидел девушку. Даже при тусклом лунном свете он узнал ее. Девушка была та самая, за которой Крег наблюдал весь вечер, убирая посуду, столовые приборы и занимаясь другими делами. Такой красавицы он никогда еще не видывал. И догадывался, чем именно вызван гнев незнакомого юноши. Что и говорить, не повезло этому парню.

– Слуга губернатора Блая? – Джон был вне себя. Он ходил перед фонтаном, размахивая кулаками. – Ах ты вонючий лакей! Почему не занимаешься делами в доме, а разгуливаешь повсюду, подглядывая за порядочными людьми?

Крег стоял, вытянув руки по швам. Его лицо побагровело. Ему стоило величайшего труда сдерживаться.

«Держи себя в руках, парень. Не то можешь попасть в какую-нибудь новую передрягу».

– Угомонись, Джон. Это же не его вина, – сказала Адди, положив руку на плечо Джону.

– Конечно, его вина. Каторжник должен держаться подальше от порядочных людей. Его место – кладовая или кухня.

– Извините, сэр, но дворецкий сказал, чтобы я пошел подышать свежим воздухом. Ведь я работал с пяти часов.

– Не смей препираться, наглый пес! Да ты и есть пес… Нет, ты хуже желтого динго. И я преподам тебе такой урок, что ты не скоро забудешь.

И, не говоря больше ни слова, Джон изо всей силы ударил Мак-Дугала в челюсть. Слуга упал как подкошенный.

– Джон! – воскликнула потрясенная Адди – она даже не представляла, что он может быть таким жестоким. Когда он целовал ее, она ощущала запах вина. Еще во время ужина Адди заметила, что дворецкий постоянно подливал ему вино. Теперь все стало ясно – Джон пьян.

Крег лежал на боку и, опираясь на локоть, смотрел на своего обидчика. Он сохранял ясность мысли и решил оставаться там, где находился. Он был уверен, что сможет сохранить самообладание.

– Вставай, негодяй! Ты так легко от меня не отделаешься! – прокричал Джон.

Обхватив сзади руками, Адди попыталась оттащить его:

– Ну, пожалуйста, Джон, достаточно. Я хочу вернуться в дом.

– Не мешай, Адди. – Он отстранил ее руки и оттолкнул с такой силой, что, споткнувшись о какую-то корягу, она опустилась на землю.

Увидев такое обращение с этим ангельским существом, Крег уже не мог выдержать.

– Ах ты подлый ублюдок! – прорычал он, вскакивая.

– Это я ублюдок? Погоди же, каторжник, сейчас ты получишь хорошую взбучку. – Джон сорвал с себя визитку и швырнул на траву. Приняв классическую боксерскую стойку, он двинулся на Крега. Но тот был опытным уличным бойцом – стоял, вытянув перед собой руки, в открытой стойке.

Джон ударил левой – прямо в нос Крега. У того помутилось в глазах, и он слепо отмахнулся в ответ. Еще один удар – и у Крега потекла из носа тонкая струйка алой, как кларет, крови. Естественно, что он пропустил и хук с правой, направленный в челюсть, и снова упал. Однако тут же приподнялся на одно колено. Джон подошел ближе, чтобы не упустить момент, когда противник встанет. Это был объяснимый промах, ибо он и понятия не имел о приемах, применяющихся в уличных драках. В следующее мгновение Крег схватил его за ноги и перебросил через плечо.

Джон растянулся на траве, тяжело дыша.

Адди наблюдала за дракой с противоречивыми чувствами. Вообще-то она не любила насилия в какой бы то ни было форме. Но в этой схватке – схватке из-за нее – было что-то захватывающее, будившее первобытные инстинкты… Она скрестила на груди руки. Щеки ее пылали.

Оправившись, Джон медленно поднялся на ноги.

– Да ты, оказывается, не имеешь никакого понятия о честной борьбе.