комнату, у него лучи из глаз лупили просто ужасающей мощи! Он бы за секунду проник в комнату, стёр бы призраков, сжег бы тебя и забрал бы Данко! Но нет, ты даже сейчас об этом не в курсе, потому что тебе важнее было взвалить всю вину на меня, придумать, как бы ты справилась лучше сама и строить после этого из себя невинную жертву!

— Ты мог хотя бы попытаться их спасти!! — боль в глазах Цао Сюин была очевидна даже такому дубу как я, — Хотя бы! Что-то! Сделать! Ты их бросил! Вычеркнул!

— Ты даже не слышишь, что я говорю! — сплюнул я, обходя китаянку.

— Слышу! Слышу!! — донеслось мне в спину, — Но они мертвы, шипоголовый! Они все мертвы!

Молча, я развернулся, подошёл к стоящей с сжатыми кулаками женщине и посмотрел на неё. Высокая, худая, вечно строгая, Цао Сюин сейчас стояла, опустив глаза вниз и плотно сжимала свои кулаки.

— Я… провалилась, — глухо произнесла она.

— Ты провалялась, — безжалостно отбрил её я, — Но до этого ты дала Янлинь время выставить блокировку на общежитие. До этого ты терпела пытки. Всё, что случилось потом — было не твоим делом, старуха. Ты к тому времени своё отыграла. А что вышло у меня, так ты знаешь. Единственное, в чем ты на самом деле провалилась — это по отношению к своей внучке!

— Чт…, — вскинулась она.

— То! — рявкнул я, — Ты хотела, чтобы ей испарили голову! Не думала ни секунды, жертвуя ей! Сразу выдала! А значит, хотела этого давно! Хочешь переиграть её жизнь? Воспитать по-новому, а?!

— Шипоголо…!

— Я за него! — зарычал я, — Что, старая, сомневаешься в том, как вырастила внучку?! Видишь, что та несчастна, трахаясь со всеми? Прямо аж умирает с горя?! Так в жизни, вообще-то, мало счастья, тебе ли не знать! Зато печали бы ты ей еще устроила вдоволь!

— П-пошёл прочь! — толкнув меня в грудь обеими руками, баба Цао ринулась к проходной на Коморскую, как к спасительному кругу.

Догонять я её не стал.

Все кровоточат одинаково. И уважаемый, и неуважаемый. Между выпотрошенным министром внутренних дел и курицей удивительно малая разница, разве что в массе и пригодности к употреблению. Ценность, впрочем, даже меняется, потому что нормальный человек министра жрать не будет. Дохлый министр стоит дешевле курицы. В этом и весь смысл. Нельзя сказать, что я уважаю куриц и не уважаю министров, но в разрезе моих приключений (точнее жизни), уважение может быть лишь роскошью, подчас опасной. Потому что ни министр, ни, тем более, курица, ни хера не смыслят в смертельной схватке людей, обладающих способностями. А у нас тут такая жопа постоянно.

И что следующий день нашего мирного сонного обхода по алкашам, маргиналам и робким гражданам, сп*здившим себе брусочек волшебного дерева, не кончится кровавой бойней на половину квартала — я гарантировать не могу. А значит, весь авторитет уважаемой Цао Сюин и нихера не уважаемой маразматички Даниленко — для меня пустой звук. Они не на своем месте. Я? Да.

Не те времена.

Дома тоже было «весело». Бледный трясущийся Салиновский куда-то шёл, держась за стеночку, из комнаты Цао Сюин орала китайская народная музыка отвратительно хриплого качества, налетевшие на меня из-за угла феечки узбекского происхождения уставились на меня, как на восьмое чудо света, от чего я банально удрал, не собираясь выяснять, что значит выражение их личиков…

Хочу отдыхать. Целый день маялся с передвижным домом престарелых!

Быстро разогрев супу, я поспешно, как будто украл, залил это всё в себя, а затем перешел в состояние тумана, попутно пытаясь понять, каким образом вместе со мной трансформируется свежевыжратый суп, еще не успевший смешаться с кислотой в желудке. Вообще, такая трансформа вызывает множество вопросов, причем, не только она. Вот, к примеру, сверхсила, когда на мне ничего нет? Она есть, и я её контролирую, но… частично ведь! Да, я могу быть аккуратным, даже очень аккуратным, тренировался же, но всё равно возникают очень специфические вопросы. К примеру — секс. Веронику, в случае моего финиша, должно неслабо травмировать изнутри, так? Ну или слетать она должна, как бы тоже логично и по законам физики!? Но ничего подобного не происходит!

А когда сплю? Нет, поначалу я хоть носок, но надевал перед сном, но уже давно этим не страдаю, потому как разрушений ноль. Ворочайся-не ворочайся, но всё равно сверхсила… не сверхсилит. Та же слизь? Это псевдоматерия, причем в образе тумана, на минутку, тоже псевдоматерии, я её выделю уже не реально существующим организмом, а туманом! Тут уже ум за разум заходит, потому что функция одна, но у двух совершенно разных плоскостей существования. Или вот, сам туман? Да, я туман! Как я смог и продолжаю мочь прокачивать физическое воздействие на реальность?!

Про то, что я в данный момент клацаю по кнопочкам компьютера отростками из тумана, рассматривая текущие задачи нашего Янлинь проекта — в принципе можно было бы и промолчать. Только вот я еще и отдыхаю в это время! То есть сплю!

Лаааадно. Я мыслю? Следовательно, я существую. Базара нет. А кто я, что я, зачем я — это пускай товарищ Молоко репу морщит, ей за это платят. Экспериментировать над собой, взращивая силушку великую, дабы всё затащить и всех защитить — не испытываю ни малейшего желания. В основном из-за опаски, что вместо целевого результата произойдет какой-нибудь перекос, от чего я либо стану туманным человеком, либо кошмарить всех начну в радиусе сотни километров, либо… отставить. Самоубийства от утренней эрекции не существует!

Так, всё, работаем, не отвлекаемся!

А работы нету. Папка, в которой раньше были для меня мелкие задания из разряда «подай-принеси-протестируй-расскажи о своих ощущениях» была девственно пуста.

Впрочем, эту болезненную тему я осознавал недолго, так как в дверь подолбилась виновница пустоты, то есть сама Цао Янлинь собственной зареванной персоной. Обняв меня, как русский березу, юная китаянка допихала мое поддающееся тело до стула, залезла сверху на колени, а затем, крепко обняв за шею, возрыдала уже на полную мощь.

Сидел, гладил, понимающе сопел. Явно баба Цао, наслушавшись своей музыки, а может быть, даже и бухнув, врезала внучке правду-матку. Мол, сорян, милая моя, эксперимент провалился, поэтому возникло у меня искушение дать врагам народа твой головной мозг слегка дезинтегрировать, а я б тебя потом по новой бы воспитала. Не смотри, мол, дорогая, что я старая