— Заткнись, — оборвал брата Сэм. — Не хочу слышать это.

— Знаю, что не хочешь. Я тоже не хотел. Но когда подобные вещи бьют тебе по лицу изо дня в день, рано или поздно прозреваешь и трезво смотришь на факты. Однако время предпринять какие-то шаги уже упущено. Ты — на крючке, тебе никуда не деться.

Нора с улыбкой посмотрела на Сэма.

— Я позабочусь о нем, дорогой. Он уже давно в таком состоянии. А все это проклятое место!

Резким движением Лайман Камерон сел и закрыл лицо руками, между плотно сжатыми пальцами прорвалось рыдание. Его костюм выглядел так, будто он в нем спал, густые пшеничные волосы были всклокочены и спутаны. Сэм нахмурился: не в правилах Лаймана так опускаться! Он посмотрел на Нору, та лишь покачала головой.

— Лайм, перестань, — произнес глубоко потрясенный Сэм, почувствовав, что ненависть к брату куда-то уходит. — Надеюсь, ты ведешь себя так не из-за того, что нашел нас здесь с Норой вместе. Как я понял, на это у тебя есть более веские причины. Нора говорит, что ты чем-то обеспокоен и напуган. Что это, Лайм?

— Да, я боюсь…

— Чего?

— Этого я тебе сказать не могу.

— Кто тот старик, которого я привез прошлым вечером? Что с ним произошло?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Тогда я обращусь с этим в полицию, — жестко проговорил Сэм. — Здесь никто ничего не знает. Я подобрал в море старика, замученного до полусумасшествия. Он исчезает. Кто-то бьет меня по голове. Когда я спрашиваю обо всем этом, никто ничего не знает. Надоело, сыт по горло. Эта головоломка для полиции, не для меня.

Лайман убрал руки от своего лица. В его глазах читалась паника. Нора деланно улыбалась, изображая на лице презрение. Лайман поднялся, пошатываясь, и ухватился рукой за планширь, чтобы не упасть.

— Сэм, лучше и быть не могло. Ты пришел сюда, на своем шлюпе, я имею в виду. Нам с Норой здесь уже не в жилу. Как ты думаешь, не рвануть ли нам отсюда втроем? Прямо сейчас. — Лайман призывно посмотрел на Нору. — Давай не возвращаться в тот дом, дорогая. Мы сможем отправиться в путь через пять минут. Сэм возьмет нас, он сделает это для нас, и мы выйдем из этой гадкой передряги.

Лицо Норы стало белым как полотно, слова разрезали воздух, как удары хлыста:

— Слишком поздно, ты, пьяный дурак!

— Нет, не поздно! Сэм…

— Объясните мне, что все это значит, — взмолился Сэм. — Чего вы оба боитесь?

— Ничего, — ответил Лайман.

Сэм устремил взгляд на Нору. Чему она улыбается? Покачивая головой, она смотрела на своего мужа. Лайман всхлипнул и сделал видимую попытку собраться.

— Хорошо, забудь об этом. Мне уже лучше.

— С тебя никогда не было никакого толку, — бросила Нора. Затем она обняла Лаймана, ее голос смягчился: — Пойдем, дорогой, иначе Каспера может заинтересовать, где мы пропадаем.

Сидя в выложенном голубоватым камнем-плитняком внутреннем дворике, Сэм наблюдал за тем, как Нейт выходит из дома с подносом хайболов[1]. Своими неуклюжими движениями громила точь-в-точь напоминал слона в посудной лавке из известной поговорки. На волосатый загорелый жирный торс Нейта был натянут белый китель по меньшей мере на два размера меньше, чем требовался. Вместо шортов на нем были чистые хлопчатобумажные рабочие брюки. Сэм взял с подноса стакан и сказал:

— Еще живой?

— Как и ты, дружище. Тебе нравится моя собачка?

Взгляд Сэма перенесся через дворик и упал на доберман-пинчера, который, натянув цепь, до сих пор рвался к нему. Это было красивое сильное животное, злобная боевая машина.

— Думаю, чужих она зря не трогает?

— Нет, только затем, чтобы сожрать. — Нейт ухмыльнулся и, шаркая ногами, убрался восвояси.

Пес сделал новый прыжок вперед, но цепь сдержала его. Сэм откинулся в кресле. Кресло было дорогим. Таким же дорогим, как и все остальное на летней вилле Каспера Уордена. Наполовину выполненный из дерева дом в английском стиле, стоящий на одинокой скале вблизи побережья пролива Мэн, мог быть построен лишь человеком, в чьи руки попали очень большие деньги, к которым он еще не привык. Все вокруг было новым, даже английский сад, выходящий к крутому обрыву над полосой прибоя. За исключением отдаленного шума волн, здесь стояла полная тишина.

Сэм отхлебнул из высокого стакана. У него снова болела голова. Свет резал глаза, но он внимательно смотрел на длинную дугу подводных скал, идущих от оконечности мыса Маквид-Пойнт. Сэм взглянул на часы и подсчитал, что вода начнет отступать примерно через час. Он нахмурился при мысли о том, как сильно рисковал, проходя этот риф накануне.

За его спиной раздался сдавленный смешок, а за ним — слова:

— Знай вы эти места, могли бы подойти к берегу в полумиле отсюда, мистер Камерон.

— Да, через риф идти сложно, — ответил не оборачиваясь Сэм.

— В основном там песок, но кое-где можно наскочить и на камни. Лично я бы не рискнул, так как здесь большая глубина только у берега.

Легкой походкой Каспер Уорден обошел кресло, и Сэм поднялся, чтобы поздороваться с ним.

Уорден не походил на людей из обычного окружения Лаймана. Невысокого роста, коренастый, с густыми черными волосами, бледным лицом и умными глазами за очками в прямоугольной оправе. На вид ему можно было дать лет тридцать пять — сорок. Доберман зарычал, когда они поздоровались за руку. Пальцы у Уордена были холодными, мягкими и гибкими, как змейки, улыбка обнажала потемневшие зубы.

— Очень рад, Сэм. Лайман часто говорил о вас. Жаль, что сейчас он… эээ… так чувствует себя. Думаю, Нора позаботится о нем, они так любят друг друга. Эта славная пара много сделала, чтобы мое пребывание здесь не было скучным. Насколько я понимаю, вы уже встречались с Ферн, моей падчерицей.

— Да.

— Она совсем не похожа на Марту, свою мать. Ферн — странная девушка. Она презирает меня из-за смерти матери. Что ж, ей виднее. Надеюсь, то, что она, вероятно, рассказала вам о нас, не вызвало у вас слишком негативного впечатления… — Уорден буквально тонул в потоке слов.

— Давно вы владеете этим местом? — спросил Сэм.

— Я построил эту виллу два года назад, и для меня это первая возможность провести здесь лето. — Уорден сделал головой нырок вперед и отхлебнул хайбол. — Нейт — настоящий волшебник по части морских двигателей, он перебирает сейчас дизель моей шхуны, а вот по линии домашнего хозяйства — не мастак. Он мой единственный помощник. Ферн, как понимаете, здесь жить отказалась. Так что мы холостякуем, можно сказать. Надеюсь, вы остановитесь у нас?

— Я еще не решил, но в любом случае спать я буду на своем шлюпе.