И Джейк почувствовал, как в голове начинает собираться головоломка — по кусочкам, постепенно. Не все части нашлись, но ничего. Скоро он получит разгадку. В глубине души голос благоразумия взывал к осторожности и советовал повременить с решительными действиями до того, как все окончательно прояснится. Но Джейк был настолько ошеломлен собственным открытием, что решил не прислушиваться к таким мыслям.

— Кто-то знает: папины часы — ключ к порталу, — уверенно сказал Джейк и спрыгнул с кровати. — Вот почему за ними охотятся.

— Но почему они пришли только сейчас? — повторила Кэди вопрос, который ей только что задал брат.

Джейк ткнул пальцем в ее сторону:

— Вот именно!

Кэди нахмурилась — она ничего не понимала.

— Почему сейчас? — И Джейк забегал по комнате, едва сдерживая возбуждение. — А ты разве не чувствовала — что-то вот-вот должно произойти! В последние несколько дней не было ощущения, что на тебя несется товарный поезд, а ты не видишь?

Кэди смотрела на него как на сумасшедшего, однако последние слова зацепили в ней какую-то струну. И это ясно прочиталось на лице девушки.

— Ага-а-а! У тебя тоже было предчувствие! — радостно заорал Джейк.

Кэди резко выпрямилась:

— То-то я смотрю, мне в последние две ночи совсем не спится… А я, по правде говоря, думала, что перебираю с двойным мокачино в «Старбаксе»…

Потом вскочила и тоже забегала:

— Мне все равно непонятно!

— Смотри! Мы же летали во времени, как шарики для пинг-понга! Может, это побочный эффект? Может, наши организмы так приспособились к временному потоку на субмолекулярном уровне? А может, путешествие через портал обострило нашу интуицию?

— Слушай, Эйнштейн, ты это, давай попроще!

Джейка распирало от тысячи идей и предположений. Встряхнувшись, он вернулся с неба на землю и поднял к глазам часы. И указал на анкх:

— Я думаю, что это подсказка. На то, где прячется замок, к которому подходит ключ. То есть папины часы. В общем, что-то такое древнеегипетское, без сомнения.

— Вот так бы сразу и сказал!

— А еще теперь ясно, почему воры пришли за часами именно сегодня.

Кэди непонимающе нахмурилась — и вдруг ее глаза широко распахнулись:

— Точно! Потому что завтра вы с дядей Эдвардом поедете в Нью-Йорк на выставку! На древнеегипетскую выставку!

Джейк кивнул.

— Вот почему они попытались забрать часы. Среди экспонатов находится замок, который мы разыскиваем. А наши тела силились подать нам сигнал: будьте готовы ко всему, ребята!

Джейк повернулся к сестре.

— Завтра мы должны быть в музее. Оба.

— Но у меня с утра фехтование! Как я брошу команду!

Он покачал головой и обреченно закатил глаза.

Дело было в том, что Джейк увлекся тхеквондо, а Кэди — фехтованием. Похоже, сестричка нашла себя в этом виде спорта. Во время их недолгого пребывания в Калипсосе среди викингов в Кэди пробудился вкус к острым ощущениям — и к затейливой пляске смерти с мечом в руке. Признаться, у сестры выходило неплохо, совсем неплохо. Не так, как у потомственного викинга, конечно, но атлетическое телосложение и природная гибкость немало способствовали успехам Кэди. Как и следовало ожидать, сестрица уговорила подружек по группе поддержки взяться за бутафорские мечи — и теперь те тоже тренировались, правда, не для смертельных поединков, а для зажигательного представления. Поговаривали даже, что это выступление выдвинут в конце лета на окружное соревнование групп поддержки.

— Пожалуйста, не бросай меня, — умоляющим тоном проговорил Джейк.

И он отнюдь не лукавил.

Они могли сколько угодно ругаться, но без сестры он не представлял своей жизни. Кэди — это все, что у него осталось от семьи. Джейк приходил в ужас от одной мысли, что временные потоки унесут его в неизведанные глубины истории, и они навеки расстанутся.

— Дурак ты был и дураком остался, — сурово отрезала Кэди. — Конечно, я поеду. Дома не останусь, даже не уговаривай!

И пошла к двери.

— Короче, давай, Эйнштейн, садись за книжки. Нам нужна информация.

— А какой у нас план?

Кэди обернулась с кривой улыбкой:

— План? Не знаю, какой у тебя, а я собираюсь хорошенько наточить шпагу.

За закрытым окном «линкольна-таункара» проплывал Манхэттен. Громадный мегаполис полнился звуками: завывали сирены, гудели машины, кричали и громко ругались люди — в утренних пробках автомобили ползли с черепашьей скоростью. Джейк сидел сзади и выворачивал шею, глазея на небоскребы. Кэди разглядывала зелень Центрального парка. А между ними ерзал дядюшка Эдвард. Наклонившись к водителю, он разразился очередной негодующей тирадой.

— Сэр, — голос дяди был суров настолько, насколько позволяло его британское воспитание, — хочу еще раз заметить, что мы должны прибыть в Американский музей естественной истории до того, как часы пробьют восемь! У нас назначена важная встреча, сэр!

Водитель горестно развел руками:

— Ничем не могу помочь, шеф! Город стоит, а я чего — я не самолет!..

Дядюшка Эдвард молча откинулся назад и церемонно сложил руки на коленях.

С переднего пассажирского сиденья послышалось глухое ворчание Моргана Драммонда:

— Дальше будет поворот, нам туда. Срежешь через парк. Хватит накручивать счетчик. Понятно, нет?

Таксист хотел было возразить, но посмотрел Драммонду в лицо и передумал. Резко повернул руль, и машина тяжело перекатилась через бордюр, вписываясь в поворот.

Кэди потянулась к сумочке на поясе:

— Дядя Эдвард, давайте позвоним с моего мобильного вашему другу! Скажем, что застряли в пробке и опоздаем…

— Мы не опоздаем, — жестко проговорил Морган и повернулся к водителю: — Правда, дружище?..

Тот сжался от страха.

Джейк посмотрел Моргану в затылок — м-да, за всем этим явно что-то кроется. Англичанин настоял на том, чтобы ехать с ними: мол, после вчерашнего нападения им обязательно нужна охрана. И Драммонд вызвался быть телохранителем.

С утра дядюшка Эдвард попытался отговорить их от поездки. Ну или, по крайней мере, перенести ее на другой день. Но Джейк уперся намертво, Кэди его поддержала, застонав, что давно мечтала пройтись по магазинам. Дядюшке Эдварду пришлось уступить. В конце концов, он прекрасно знал, что вставать между Кэди и распродажей в «Сакс фифс авеню»[1]неблагоразумно и даже в чем-то опасно.