— Я что, сказала какую-то глупость?

— Нет, я просто представил себе родителей, спрашивающих у меня, ребенка, какой я вижу свою дальнейшую жизнь, — произнес он.

Неужели его отношения со старшим Флойдом тоже когда-то оставляли желать лучшего? — подумала Тея с удивлением. А я всегда считала, что они не ладили только с Кристофером.

Она склонила голову набок и тихо произнесла:

— Наша задача — не повторять ошибки родителей, а стараться не допускать их. Патрик и Анжела — несчастные, испуганные дети. По-моему, не будет ничего страшного, если вы посоветуетесь с ними, прежде чем решать их дальнейшую судьбу.

Пауль скрестил руки на груди и скептически улыбнулся.

— Вы считаете, что имеете право учить меня?

Тея немного смутилась. Тем не менее с чувством собственного достоинства приподняла подбородок и спокойно спросила:

— А вы полагаете, все должны слушаться только вас?

Пауль, явно не ожидавший подобного ответа, изумленно моргнул и покачал головой.

— Вы — дерзкая особа, Тея Джеферсон! — задумчиво произнес он, окидывая ее с ног до головы изучающим взглядом.

Щеки Теи опять залились густым румянцем. В своей свободной пижаме в разноцветный горошек она вдруг почувствовала себя чуть ли не голой.

Заметив ее смущение, Пауль удовлетворенно усмехнулся.

— Но мое присутствие начинает вас тяготить, правильно? — спросил он, понизив голос.

Еще сильнее растерявшись, Тея вскинула голову.

— Вовсе нет, — пробормотала она с несвойственной для нее поспешностью.

Пауль плавным свободным движением согнул в локте руку и взглянул на часы.

Тея позавидовала его непринужденности.

— Уже слишком поздно! — объявил он. — Что ж, будь по-вашему: до утра я не стану беспокоить детей. Когда мне лучше за ними заехать?

Тея повернула голову. На стене над светильником-бра с красным тряпичным абажуром, украшенным кистями, висели небольшие настенные часы.

Было без десяти четыре.

— Да уж, в такое время везти детей домой — просто безумие. — Она посмотрела на Пауля, ожидавшего ответа на вопрос.

Тот хоть и держался весьма уверенно, однако выглядел паршиво: белки его глаз покраснели, на подбородке и щеках пробилась щетина, выражение лица казалось измученным.

А ведь этой ночью он, бедняга, действительно натерпелся страха, подумала Тея, на мгновение ставя себя на его место и вспоминая события, участницей которых невольно стала и сама. А на завтра у него наверняка запланировано много важных дел. Нужно, хотя бы ради приличия, предложить ему переночевать здесь...

— Может, и вы никуда не поедете? — произнесла она, сознавая, что если он согласится, то ей самой спать будет негде.

Пауль изогнул широкую бровь.

— Вы хотите, чтобы я остался на ночь с вами? — шутливо-ироничным тоном спросил он.

Тея стушевалась. В ее воображении возникла картина совместной бурной ночи, и ее лицо сделалось пунцовым.

— Я просто стараюсь быть внимательной по отношению к дяде Патрика и Анжелы, даже несмотря на то, что он этого не заслуживает, — торопливо и резко, тщетно пытаясь скрыть свою неловкость, произнесла она.

Пауль усмехнулся, развеселенный и раззадоренный ее состоянием.

— И где же мы расположимся? На этом диване? — спросил он, оживленно потирая руки.

Тея вскочила на ноги, чувствуя, что к ее лицу приливает очередная порция крови, и отчетливо представляя себе, как ужасно она выглядит.

— Вы просто невыносимы! Я, закрыв глаза на ваши хамство и высокомерие, забочусь о вас, а вы отвечаете на мою заботу пошлыми, грязными шуточками! Я не легла бы с вами спать ни за что на свете, даже если бы за это мне пообещали заплатить миллионы фунтов стерлингов!

Она перевела дыхание.

— Это почему же? — спросил Пауль, едва удерживаясь, чтобы не расхохотаться.

— Потому что вы совершенно мне не нравитесь! — выпалила Тея в бешенстве.

Пауль вспомнил о покойном брате и о его с Теей связи. Он прекрасно понимал, что в приступе возмущения девчонка могла наговорить все, что угодно. Но его настроение почему-то резко испортилось.

А что, если и для женщин Кристофер был гораздо привлекательнее, чем я? — подумал он вдруг, мрачнея. Может, этой леди в пижаме я действительно кажусь омерзительным?

Какая чушь! — тут же кинулся успокаивать его голос разума. Подобных ей у тебя может быть сотня, только зачем они нужны? Продажные притворщицы с честными глазами!

Он поднялся с кресла и, словно отгоняя наваждение, мотнул головой.

— Я тронут вашей заботой, но, пожалуй, все же поеду домой.

Тея успокоилась и, стыдясь своей минутной несдержанности, произнесла:

— Вы слишком уставший. Не дай Бог, заснете за рулем или не впишетесь в какой-нибудь поворот, — пробормотала она, виновато отводя взгляд в сторону.

— Если бы я чувствовал, что устал до такой степени, то честно признался бы вам в этом. — Пауль улыбнулся уголком рта.

— Мужчины не любят признаваться в подобных вещах, — осторожно заметила Тея.

Пауль смотрел на ее нежное раскрасневшееся лицо и испытывал странное чувство: ему очень хотелось верить, что и эти слова, и доброта, и смущение — не результат тонкого расчета, а естественное проявление ее сущности.

— Если я приму ваше предложение, то где буду спать? — поинтересовался он будничным тоном.

— На этом диване, если это вас устроит, — ответила она, пожимая плечами.

— Ну а вам придется ютиться вместе с детьми? Насколько я понял, вы занимаете в этом доме всего две комнаты и кухоньку. На вашей кровати уже спят...

— Обо мне не беспокойтесь, — перебила его Тея. — Сейчас я принесу подушку и одеяло, и вы сразу ляжете.

Она уже шагнула в сторону двери, но Пауль остановил ее, удержав за руку.

— Подождите, мне этот план не нравится. Лучше давайте я посплю в этом кресле, оно очень большое и удобное, а вы расположитесь на диване.

Вообразив, что она спит в одной комнате с Паулем Флойдом, Тея сильно сконфузилась, торопливо высвободила руку, которая все еще лежала в его здоровенной ладони, и, избегая встречи взглядом, пробормотала:

— Нет-нет, в кресле вам будет неудобно.

— Не спорьте, — не терпящим возражения тоном велел Пауль.

Она с удивлением заглянула в его глаза, хлопнула ресницами и, не произнеся больше ни слова, удалилась в спальню. А через три минуты вернулась с двумя подушками и двумя одеялами в руках.

В этот момент Пауль с невозмутимым видом снимал с себя пиджак.