Никакое правительство не имеет права определять истинность научных принципов или каким-либо образом предписывать, какие изучать вопросы. Не может оно и определять эстетическую ценность произведений искусства или те формы, в которых искусство выражается. Оно не должно оценивать экономические, исторические, религиозные или философские доктрины. Долг правительства перед гражданами – защищать свободу, позволять этим гражданам вносить вклад в дальнейший поиск, в развитие человечества. Спасибо.

Я был очень рад получить приглашение прочитать здесь лекции, да еще узнать, что лекций будет три: на эти темы я давно размышляю и хотел получить возможность высказаться не в одной лекции, а спокойно и последовательно изложить свои мысли в трех лекциях. И я вдруг понял, что спокойно и последовательно изложил все в двух.

У меня совершенно не осталось четко сформулированных тезисов, зато осталось очень много тревожных мыслей о нашем мире, мыслей, которые мне никак не удается облечь в ясную и понятную форму. И, поскольку я уже подписался на три лекции, мне остается лишь выдать попурри из этих тревожных мыслей, не давая себе труда их четко сформулировать.

Быть может, когда я найду разумное объяснение, я прочту о них нормальную лекцию. И на тот случай, если вы принимаете на веру то, что я тут наговорил, – потому что я ученый и, если верить буклетам, имею какие-то там награды и все такое прочее, – а не стараетесь смотреть на вещи самостоятельно и судить обо всем непредвзято, то есть, иными словами, испытываете уважение к авторитетам, – я постараюсь вас от него избавить. В этой лекции я покажу, к каким забавным выводам и удивительным утверждениям может прийти человек вроде меня. То есть я постараюсь разрушить образ авторитета, созданный ранее.

Понимаете, субботний вечер предназначен для развлечений… Думаю, я создал правильную атмосферу, и можно продолжать. Всегда хорошо назвать лекцию так, что никто названию не поверит. Это и оригинально и противоречит тому, что вы ожидали. Отсюда, конечно, и название «Наш ненаучный век». Разумеется, если под наукой подразумевать технологии, то век у нас, вне всяких сомнений, научный. Сегодня у нас есть какие угодно технологии, которые причиняют кучу проблем, равно как и дарят всяческие преимущества. В этом смысле у нас определенно научный век. И если под научным веком подразумевать век, когда науки развиваются со всевозможной быстротой, век у нас, несомненно, научный.

Скорость, с какой последние два столетия развивается наука, идет по нарастающей и теперь достигла кульминации. Мы – в частности в биологических науках – на пороге самых замечательных открытий. Какими они будут, я сказать не могу. Дело еще и в азарте. В том азарте, с каким переворачиваешь камень за камнем, и под каждым – новые открытия. Этот азарт не оставляет нас уже несколько столетий, а теперь идет и вовсе по нарастающей. Да, в этом смысле у нас научная эпоха. Ее еще назвали героической – ученый, конечно, назвал. Другие этого не понимают. Когда-нибудь история оглянется на наше время, и люди увидят: у нас была самая замечательная и поразительная эпоха, переход от очень малого знания о мире к знанию куда большему.

Но если под словами «век науки» подразумевать, что в искусстве, литературе, в образе мыслей и так далее наука играет большую роль, думаю, наша эпоха никак не научна. Понимаете, если взять, скажем, эпоху героев античной Греции, то у них были предания о великих воинах. В Средние века, время всевластия религии, искусство было посвящено религии и восприятие жизни было тесно связано с религиозными взглядами. То была эпоха религии. В этом смысле у нас – не эпоха науки.

Есть вещи от науки далекие, но я не о том скорблю… Красивое словцо. Я в том смысле, что не это меня беспокоит. Не то плохо, что есть вещи, не связанные с наукой – это не страшно. «Научное» ограничивается тем, о чем можно судить путем проб и ошибок.

Ну вот, например, молодежь распевает всякие нелепицы про пожирателей фиолетовых людей, – нечто, что мы, те, кто вырос на джазе тридцатых, и вообразить-то себе не можем. Наши матери пели про Джозефину и крылатую машину – песню, которая кажется такой же современной, как некоторые песни конца сороковых. Итак, к жизни, к развлечениям, к удовольствиям и повседневной суете, и к литературе, и к чему угодно нет необходимости подходить научно. Нужно просто расслабиться и получать удовольствие. Это не критический разбор. Речь о другом.

Но если мы сделаем паузу и задумаемся, то поймем, что очень часто поступаем в жизни, в быту слишком уж «ненаучно». Например – вот здесь, впереди, много свободных мест, а там, позади, многие стоят.

Когда я разговаривал с некоторыми студентами в одной аудитории, мне задали вопрос: «Пригодятся ли вам какой-либо опыт или воззрения, приобретенные в работе с научной информацией, для работы с информацией иного рода?»

(Кстати, в конце я скажу, насколько сегодня мир разумен, рационален и научен. Просто я решил сначала сказать о плохом. Так интереснее. В конце-то я подслащу пилюлю.)

Мне хотелось бы обсудить некоторые маленькие хитрости, применяемые при оценке идеи. В науке у нас есть преимущество – мы можем отдать идею на суд эксперимента, чего не сделаешь в других областях. И все же некоторые способы вынести суждение, некоторые навыки, несомненно, полезны в другом плане. Для начала – несколько примеров.

Первый пример касается того, понимает ли человек, что он говорит, имеют ли его слова под собой основу. А хитрость у меня очень простая. Если задавать ему умные вопросы – то есть осмысленные, интересные, искренние, прямые вопросы о предмете, без всяких подковырок, он начнет тормозить. Вроде того, как иногда ребенку не ответишь на самые незамысловатые вопросы. Если вы задаете наивные вопросы, но притом по существу, то собеседник, если он человек честный, не может ответить мгновенно. Думаю, я могу проиллюстрировать один «ненаучный» аспект нашего мира – мира, который был бы намного лучше, будь он более «научным». Я о политике. Представьте себе двух политиков, баллотирующихся на пост президента. Заходит речь о сельском хозяйстве, и их спрашивают: «Как вы собираетесь решать сельскохозяйственные проблемы?» Один все знает и сразу пошел: «Ла-ла-ла…» Спрашивают второго. Он говорит: «Не знаю. Я по профессии военный и в сельском хозяйстве ничего не смыслю. Но, думаю, проблема не из простых, потому что с ней сражаются уже двенадцать (пятнадцать, двадцать) лет. Потому, чтобы ее решить, я намерен подобрать себе людей, компетентных в этом вопросе, изучить имеющийся опыт, на что уйдет какое-то время, а потом найти разумное решение. Не могу сказать заранее, каково оно будет, но постараюсь придерживаться таких принципов: не ухудшать положение индивидуальных хозяйств, а если возникнут трудности, то…» – и так далее, и тому подобное.

Думаю, в нашей стране такой человек никогда ничего не добьется. Да и попыток-то не было. Основная масса так настроена: человек должен на все иметь ответ, и тот, кто сразу отвечает, лучше того, кто не отвечает, хотя на самом-то деле все обычно обстоит как раз наоборот. В результате получается, что политик всегда должен уметь ответить. Следующий результат – политические обещания сдержать невозможно. Следующий результат: никто не верит предвыборным обещаниям. Следующий: пренебрежение к политике вообще, недостаточное уважение к людям, которые пытаются решить наши проблемы… и так далее. Так идет с самого начала. И идет оттого, что, по мнению толпы, политик должен сам находить решение проблемы, а не уметь найти человека, который ее решит.