Оказалось, что корпус течет. Нет, я, конечно, не думал, что он прямо на стапеле получится абсолютно герметичным, но все же ожидал несколько менее бурного потока. Трюм корабля довольно быстро заполнялся водой.

— Утонет же! — забеспокоился Илья.

— Где, когда тут до дна два метра? Сейчас сядет на грунт, он здесь песчаный, и пусть себе там спокойно сидит до завтра или даже послезавтра. Дерево к тому времени набухнет, течи уменьшатся, и мы без лишней суеты откачаем воду. А потом законопатим дырки — и все.

— Может, еще не поздно отвинтить с названия первые две буквы? — съязвил мой друг.

— Пока еще рано, а может, это и вовсе не потребуется. Пошли, я с твоей головы мерку сниму, а здесь больше ничего интересного сегодня не будет.

Через день я решил, что пора откачивать воду, и у стенки заработали две помпы. Илья же предоставил кучу ребятишек с чем-то вроде ведер, которые, как ни странно, тоже довольно эффективно участвовали в процессе. В результате часа через три потоп был ликвидирован, и я полез в трюм. За мной следовали два аборигена — один с паклей, другой с герметиком. На примере самых крупных течей я показал им, что и как надо делать, а потом только сидел на палубе около открытого люка и наблюдал за ходом работ.

На устранение течей ушло два дня, и теперь можно было приступать к работам. Начать с загрузки балласта, больше половины которого будут представлять собой аккумуляторы, потом установить на место дизель, после чего можно будет заняться мачтами. Если все пойдет без сюрпризов, то месяца через три с небольшим у меня появится свой корабль.

~~~

Пожалуй, не помешает разъяснить, с чего это я вдруг оказался хоть как-то разбирающимся в деревянном кораблестроении. Вроде мои профессии — как военная, так и гражданская, — довольно далеки от этого, да и Москва — это не тот город, где подобные занятия хоть сколько-нибудь распространены.

Так вот, все получилось исключительно из-за сына. Когда ему было всего десять лет, мы с ним построили разборный катамаран из волейбольных камер, засунутых в длинные брезентовые мешки, и это сооружение неплохо плавало, в том числе и под парусом. Повзрослев, сын увлекся туризмом на байдарках, а после перестройки, как только позволили средства, завел себе маленькую яхту на Истринском водохранилище. Мне, кстати, она тоже нравилась, и я даже подумывал и себе приобрести что-то этакое, невзирая на возраст. Но, когда сын уехал из России, идея померла сама собой. Однако сынуля оказался способным человеком, и за бугром его состояние продолжало увеличиваться ничуть не хуже, чем в России, так что вскоре он купил себе тот самый «Грумант». В две тысячи первом году я гостил у своей семьи как раз на борту этой шхуны, и мы на ней прошли из Лондона в Росток. Корабль мне понравился. Кстати, набор для постройки собираемого сейчас экземпляра был куплен в основном на деньги сына: своих средств мне не хватило бы.

Я ведь и его звал с собой, но он, кажется, решил, что его престарелый папа наконец-то впал в маразм. Впрочем, даже поверив мне, он бы наверняка отказался.

В общем, кое-какой опыт как в постройке, так и в вождении небольших деревянных парусников у меня был.

~~~

Корону я все-таки делал в редких паузах, потому как работы хватало и без нее. Более того, пришлось припахать Илью как неплохого (а по местным меркам так и вообще уникального) токаря и фрезеровщика. Виктора я пока не трогал, еще по прошлой жизни помня, что даже ввинтить в деревяшку шуруп для него являлось не самой простой задачей.

Ведь мало достроить корабль — его еще надо вооружить. Потому как рядом находится Новая Зеландия с ее воинственными маори, да и встречаться с европейскими кораблями на безоружном судне мне не хотелось. Так что работы шли по всем фронтам.

Артиллерия «Победы» должна была состоять из трех пушек — сорокапятки и двух гладкоствольных пятидесятимиллиметровок. Я решил не мудрить с затворами, а сделал их просто откидывающимися вбок на мощных гаражных петлях. То есть стрельба происходила так. Рычаг на затворе — в заднее положение, этим движением взводилась пружина ударника и убирался внутрь штырь, фиксирующий затвор в боевом положении. Затем рывком за рукоятку сверху затвор отваливался вбок. После чего для выброса стреляной гильзы следовало дернуть за рычаг экстрактора. Засунуть на освободившееся место новый снаряд, захлопнуть затвор и перевести рычаг на нем вперед. Потом дернуть за веревочку, привязанную к кольцу на затворе, посмотреть на мишень, убедиться, что опять промазал, и начинать процесс по новой.

Илья же точил из заготовок гильзы, совмещая этот процесс с обучением станочников, набранных из местной молодежи. И если простые цилиндрические для «полтинников» понемногу начинали получаться и у его учеников, то сорокапятимиллиметровые были под силу только самому Баринову, да и то возился он с ними долго и нудно.

Но времена, когда артиллерия была единственным оружием боевого корабля, к моменту нашего отбытия в прошлое давно прошли. Так что мне приходилось еще и тренировать двух аквалангистов — кстати, сыновей Ильи. Поначалу я учил парней просто обращению с аквалангом, потом они перешли к освоению подводного буксировщика, а где-то через месяц после начала занятий дело дошло и до постановки мин.

Мины представляли собой довольно сложные устройства, способные взрываться как от таймера, так и по радиокоманде, принятой на вынесенную из воды антенну. Кроме того, в каждую были вмонтированы по три шуруповерта, благодаря которым для закрепления мины на деревянном корабле достаточно было просто перекинуть тумблер, и она сама приворачивалась к борту. В случае необходимости ее можно было столь же легко снять.

Естественно, что каждый уважающий себя боевой корабль должен иметь и ракетное вооружение, но с этим все было просто. Еще в двадцать первом веке я склеил десяток радиоуправляемых ракет, способных доставить килограммовую боевую часть на расстояние в два километра. Со временем нетрудно будет развернуть производство подобных изделий и здесь, но на первое время имеющегося запаса вполне хватит.

Наконец, с немалым трудом раздобытый мной ПКМ тоже предназначался для установки на корабле.

~~~

А «Победа» тем временем достраивалась, с каждым днем становясь все более похожей на нормальное судно. Трюм уже не протекал и за время работ практически высох, так что появилась возможность заняться внутренними помещениями. Дизель без особых проблем встал на свое место, и я даже произвел его пробный запуск. В начале июля шхуна обзавелась мачтами, а в его конце — такелажем. Наконец пятого августа одна тысяча шестьсот девяносто второго года я объявил работы, в общем, законченными и приказал готовиться к выходу в море, то есть для начала в лагуну.

Понятное дело, к первому своему плаванию «Победа» уже была укомплектована экипажем следующего состава:

— Алексей Михайлович Романцев, владелец корабля, его капитан и старший моторист. То есть я;

— Михаил Ильич Баринов, старший помощник, боцман и командир отряда боевых пловцов. Несмотря на то что старшему сыну Ильи только-только стукнуло девятнадцать лет, он был уже довольно опытным моряком, участвовавшим в двух походах на Новую Зеландию;