Взглянув на Эбби, она произнесла:

— Fantastico! Мне нужно передохнуть после дела Бонелли.

— Я рада, что ты сказала это. Мне нужно кое-чем поделиться с тобой, и у меня нет сил терпеть. Если я никому не скажу, то сойду с ума. — Она закрыла дверь на замок и села напротив подруги.

— Должно быть, что-то серьезное. Ты закончила дело Джордано? Мы можем распить шампанское?

— Если бы! Нет, мои новости никак не связаны с работой. — Эбби поерзала на кресле. Шампанское в ближайшие месяцы ей точно не грозит. — То, что я скажу, должно остаться строго между нами.

Каролена перестала улыбаться.

— У меня будет ребенок, — прошептала Эбби.

Застывшее лицо подруги говорило лучше всяких слов. Каролена сняла очки и, обойдя стол, наклонилась к девушке.

— Кто? — только и могла сказать она.

Резонный вопрос. Хотя за Эбби пытались ухаживать многие сотрудники, она отвергала любые приглашения на свидания. Никаких служебных романов. Ей хотелось сначала утвердиться в фирме, а это означало постоянную учебу в свободное время.

— Их королевские высочества.

Каролена нахмурилась:

— То есть…

— Принц Винченцо и принцесса Михелина.

Повисла тишина.

— Эбби…

— Я понимаю, что это сложно сразу переварить.

— Но ты…

— Я знаю, что ты собираешься сказать, — прервала ее девушка. — Понятно, что я всегда буду любить его за то, что он спас меня, но это было одиннадцать лет назад, и мне было семнадцать. С тех пор он женился, и у них было три выкидыша. Доктор предложил идею суррогатного материнства.

— Что?

— Его объяснения логичны. Этот вариант, в отличие от усыновления, позволяет Винченцо и Михелине быть генетическими родителями. Более того, они будут знать и о том, как все происходит, как протекает беременность — будут настоящими соучастниками процесса.

— Но ты не можешь быть суррогатной матерью. У тебя не было детей.

— Есть несколько исключений, и я одно из них.

Каролена положила ладонь на руку Эбби.

— То есть ты только что подписалась на роль, не представляя, что это такое, и бросилась в бой? — В ее голосе звучал ужас.

Эбби надеялась на более радостную реакцию.

— Конечно нет. Но я не могла перестать об этом думать. Мне даже снилась моя беременность! Ответ, как отплатить Винченцо за мое спасение, пришел сам собой. Жизнь за жизнь.

— Ох, Эбби. Несмотря на то что ты отталкиваешь от себя мужчин, ты такой романтик! А если во время беременности ты заболеешь, и это разрушит твою жизнь? Я даже не представляю, что может произойти. — Ничего не случится. Я всегда была абсолютно здорова. Я хочу сделать им этот подарок. Решение далось мне нелегко. Хотя я влюбилась в принца еще в двенадцать, эти мечты слишком далеки от реальности. Да и позже я узнала, что они помолвлены с Михелиной.

Эти слова, отчаянно брошенные в разговоре, всплыли у Эбби в голове. Она боготворила Винченцо, но вынуждена была прятать свои чувства.

Когда они наконец сели в машину, она подумала, что беременность не вечна. С одной стороны, ей хотелось, чтобы все закончилось. А с другой — она мечтала растянуть эти драгоценные месяцы, ведь потом она не сможет видеться с Винченцо. От этой мысли ей становилось дурно.

После еженедельной проверки доктор Де Лука провел Эбби в комнату, где Винченцо разговаривал с психологом, доктором Греко. Когда она вошла, оба стояли. Было видно, что принц выше доктора сантиметров на восемь.

Если все ее показатели и были в норме, то, когда она увидела Винченцо, они, наверное, изменились. Он всегда выглядел по-королевски. Сегодня же на принце был костюм кремового цвета с шелковой коричневой рубашкой: в мужчине удивительно легко сочетались простота и элегантность.

— Как поживает сегодня синьорина Лоретто, не считая ее беременности?

— Тяжелею.

Мужчины усмехнулись.

— У вас в английском есть такое выражение… В расцвете?

— Это хорошая фраза, чтобы скрыть очевидное. Но я предпочитаю итальянское grаssoсciа[5].

— Вряд ли кто тебя назовет пухлой, дорогая.

Винченцо смотрел на Эбби и улыбался. От его взгляда все внутри у девушки переворачивалось. В новой одежде, которую купила, она чувствовала себя непривлекательной. Сегодня она решила надеть юбку цвета хаки на резинке и свободную черную блузку с коротким рукавом. Такая одежда была симпатичной и удобной для работы. Животик у Эбби явно подрос, но Каролена заверила, что в широкой блузке этого видно не будет.

— С момента, когда эмбрион прижился, в жизни вас обоих произошли коренные перемены, — уже более серьезно начал доктор. — Мы должны об этом поговорить. Я пролистаю сейчас свои заметки с нашей прошлой встречи.

Эбби смотрела в сторону. Вряд ли она сможет обсудить с психологом все беспокоящие ее вопросы. Когда Михелина погибла, Эбби прошла уже массу тестов, сдала анализы, приняла курс гормонов и, чувствуя себя научным экспериментом, считала, что началась вторая часть ее приключения. Первая же часть включала в себя месяцы подготовки.

Эбби вспомнила полные надежды улыбки Винченцо и Михелины. Перед самой трансплантацией они смогли посмотреть на эмбрион. Он был идеальным и помещен в нужное место. Репродуктивный эндокринолог обнял Михелину, и принцесса заплакала. На глазах Винченцо тоже выступили слезы, и Эбби, глядя на них, расплакалась сама. Невозможно было описать этот трогательный момент. С той минуты они вчетвером стремились к одной и той же цели.

Одиннадцать дней Эбби ждала результатов, отгоняя от себя мысли о провале. Ей хотелось быть постоянным источником надежды и бодрости. Когда же шок от понимания, что она беременна, прошел, и девушка осознала, что носит королевского ребенка, ей стало не важно, что генетически он не ее. Ее переполняла радость за пару, которая наконец-то обретет счастье после стольких неудач.

Она вынашивала их ребенка, который когда-нибудь станет наследником княжества Арансия. Старшая сестра Винченцо, Джианна, была замужем и жила в Италии. У них еще не было детей. Величие услуги, которую Эбби оказывала семье принца, перевешивало все возможные негативные доводы.

Когда Михелина погибла, мир Эбби перевернулся и окрасился в мрачные тона. Винченцо тоже погрузился в глубокую печаль.

— Пока вы не пришли, Винченцо рассказал о вашей встрече с его свекровью. Он знает, что вам было не по себе, и хочет, чтобы мы обсудили это сегодня. — «Не по себе» не совсем точно. Хотя я не подозревала о столь жестких моральных, этических и религиозных устоях королевы, больше всего я печалюсь за Винченцо.

— Ему кажется, что все гораздо серьезнее.